Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера)
Шрифт:
…Мы начали с того, что обсудили действия FAS, направленные на то, чтобы Елена Боннэр получила визу в Италию, куда ее пригласили для операции на глазах (в это время она уже была в Италии, и ей как раз сделали операцию и поставили контактные линзы). Сахарову хотелось узнать историю с визой подробнее: за год до нашего протеста Вилли Брандт обратился непосредственно к Брежневу, а позже это сделал и король Бельгии. За день до того, как виза была выдана, госпоже Сахаровой сообщили, что ей отказано в выезде. В ответ она сказала чиновнику: "Я ослепну, и ответственность за это падет на вашу голову". А на следующий день ее вызвали в ОВИР и выдали визу. Это случилось в последний день работы конференции Международной федерации
Антисемитизм вновь заявил о себе статьей в «Труде» от 9 октября 1975 г., в которой намекалось на еврейское происхождение госпожи Сахаровой — фразой о том, что газета не знает, сколько pаз по тpидцать сpебpеников составляет Нобелевская пpемия, но что"…возможно, госпожа Сахарова знает это лучше". Во избежание обвинений в антисемитизме статья была подписана еврейским псевдонимом.
Обсуждалась и проблема Юрия Гольфанда. Официальные лица утверждали, что он "представляет собой слишком большую ценность для того, чтобы позволить ему эмигрировать", однако его уволили с работы за "низкую научную продуктивность". Сахаров рассказал о теориях Гольфанда и назвал их очень интересными.
Я спросил, что означает "слишком ценный". Сахаров ответил, что, поскольку работать в СССР Гольфанду не позволили, то, вероятно, это означает "слишком ценный, чтобы отдать Западу". Гольфанд в то время расклеивал афиши, к тому же прикрываясь именем жены, поскольку людям с высшим образованием, тем более профессорам, такой работой в СССР заниматься запрещено.
Сахаров пожаловался на жестокое обpащение с заключенными. Советским заключенным позволяли получать не более трех посылок в год по 5 кг каждая; людей поэтому ставят перед выбором "душа или тело": книги или продукты — все на 15 кг. Список запрещенных к посылке вещей постоянно увеличивается и включает уже и витамины! Объяснение у властей одно — "тюрьма — не санаторий".
Речь зашла о пресловутой фразе "не положено". Издательство не печатает рукопись, если автор ее попал в тюрьму, но и не возвращает рукопись жене: "не положено". Любарский объявил голодовку, добиваясь, чтобы ему разрешили иметь больше пяти книг, хотя это и "не положено".
Обсуждалось и лишение ученых степеней "за поведение, недостойное советского гражданина". Так, Александр Болонкин был лишен степени доктора наук. В подобных случаях институт, в котором работает ученый, выступает с ходатайством о лишении степени. Сахаров назвал это "типичным самоистязанием".
Академик Сахаров напомнил о протестах в СССР в связи с тем, что Анджеле Дэвис было запрещено общение со студентами, и сравнил это с теми оскорблениями личного достоинства, от которых страдают советские ученые. Он сказал, что очень важно, чтобы Орлов и Турчин вернулись к работе. Лишать людей работы за законный протест считается естественным — такое наказание рассматривается как достаточно легкое по сравнению с арестом.
Сахаров сказал, граждане Советского Союза хотят иметь работу, но придают мало (или совсем никакого) значения свободе, их легко запугать.
В качестве примера Сахаpов рассказал пpо одного академика который занимает высокий пост. Его
Я попросил Сахарова выступить с обращением к нашим ученым. После минутного размышления он продиктовал следующее обpащение к FAS [63] .
К тому времени Турчин уже торопился на поезд: он договорился о встрече в Москве. Нас с Подъяпольским пригласили поужинать. Мы сидели в крохотной кухне и говоpили об общих знакомых, о научных конференциях и событиях в мире.
В 5 часов вечера Сахаров проводил нас через темный лес к ближайшей железнодорожной станции. Выходя с Подъяпольскими на окраине Москвы, я заметил наблюдающего за нами человека, который заскочил затем в телефонную будку. Б. Дж. (моя жена) и я взяли такси и направились на запланированный обед к Пятецким-Шапиро. Вскоре стало ясно, что за нами есть «хвост». Неподалеку от дома Пятецких-Шапиро мы попросили водителя остановиться. Наши преследователи встали за нами, и мы к ним подошли. Два человека в штатском делали вид, что нас не замечают(что служило лишним подтверждением тому, чем они на самом деле заняты). Б. Дж. обратилась к ним по-русски и строго сказала: "Мы не делаем ничего дурного, просим перестать следить за нами". Они ответили, что "ждут гостей".
63
1. См. Приложение к части I этой статьи.(Прим. ред.)
Дальше мы пошли пешком; один из наших «спутников» шел за нами, стараясь оставаться незамеченным и в то же время не терять нас в густеющих сумерках из вида.
FAS может сыграть очень большую роль. FAS может скорректировать отношения между американскими и советскими учеными. Власть в СССР хочет заключить эти отношения в жесткие идеологические рамки. Пример тому — участие советских представителей в Пагуошском движении.
Насколько я знаю, американские власти преследуют одновременно несколько целей и для ускорения разрядки склонны к соглашениям по частным вопросам. Ради этого правительство США готово идти на слишком большие уступки. Поэтому очень важно существование такой организованной силы, как FAS, которая свободна от политических ограничений и конформизма и может основывать свою деятельность на принципиальных соображениях.
Федерация могла бы вносить поправки в деятельность правительственных структур. Она могла бы, например, работать над тем, чтобы огpаничения деятельности некоторых советских ученых были ослаблены. Она могла бы добиться того, чтобы на конференции ездили те ученые, которых туда приглашают, а не те, чьи политические взгляды устраивают руководство страны.
В этой связи очень существенны контакты молодых ученых. Молодые ученые нуждаются в научных контактах. Но опять-таки выбор ученых должен основываться не на идеологической основе.
Защита отдельных ученых очень важна. Условия таковы, что защита прав ученых может касаться только отдельных людей: лишенных работы или посаженных в тюрьму. В некоторых случаях нужно прибегать к ультиматумам. Но самое главное — не терять к этим людям интереса.
И наконец, существуют общие проблемы — разоружение, защита окружающей среды.