Он, она и Анжелика
Шрифт:
— Вот черт!
Она была так искренне огорчена, что он засмеялся.
— Я думаю, после обеда потеплеет, снег будет помягче. У меня на это время запланировано сооружение укрытий в снегу.
— Правда? А что это такое?
— Ну, я даю кое-какие основы выживания зимой в горах. Обычно это не нужно, но бывает, что во время спасательной операции кто-то из спасателей заблудится. Они должны знать, как себя вести в таком случае.
— А можно я приду и сделаю несколько снимков?
— Отличная идея.
Что он делает? Сам втягивает ее
— Спасибо, Гаррет, — сказала она. Ласково. Еще никто так не произносил его имени.
Ну вот, он и назначил ей свидание. Ведет себя как мальчишка. Положи трубку!
— Ну, значит, снежную бабу лепить не будете. Что же вы в таком случае будете делать? — Ну-ну. Разболтался, словно ему время девать некуда.
— Может, печенье испечем, — словно размышляя, проговорила Тони.
— Ой, пожалуйста, не надо, только не это. Пожалейте бедного кота.
— Издеваетесь?
— Нет, но жить с вами, должно быть, чертовски трудно.
— Я знаю.
В трубке наступило молчание — диалог становился рискованным.
Гаррет положил трубку, чувствуя себя последним идиотом. Войдя в класс, он перехватил какой-то странный взгляд Сэма.
— Чего это мы так улыбаемся?
Он что, никогда не видел, как я улыбаюсь? Гаррет сделал серьезное лицо. Все усердно занимались компасами, на доске виднелись кое-какие схемы. Сэм сделал все как надо, можно было не спешить и поговорить подольше.
Гаррет достал свернутые в рулон карты по ориентации на местности и раздал курсантам. И через минуту с головой ушел в работу: отвечал на вопросы, показывал и рассказывал, занимался тем, что действительно знал и умел, как никто. Он отдался привычному ходу вещей, и все стало на свои места, почти заслонив Ее. Почти.
Он заметил, что ни полковник Берта, ни Петти не пользуются косметикой. А им бы совсем не помешало чуть-чуть подкраситься.
Группа попалась хорошая, все были исполнены энтузиазма, хотя и неопытны, кроме полковника Берты, которая почти сразу же принялась вместе с ним и Сэмом учить остальных читать карты и пользоваться компасом. Некоторые, среди них Петти, совсем недавно вступили добровольцами в местные поисково-спасательные организации. Приехали несколько профессиональных пожарных из США, где в некоторых штатах спасательная служба относится к их ведомству.
Отличная группа, а он никак не может сосредоточиться. Только и делает, что посматривает на часы и ждет обеда.
Я голоден, сказал он себе, прекрасно понимая, какого рода голод его терзает. Зов плоти. За все эти годы никаких увлечений, воздержание — вот откуда эта постыдная невоздержанность.
Но вот, наконец, и обеденный перерыв! Пока все усаживались за длинным столом, Гаррет занял два места напротив себя для Анжелики и Тони.
А потом открылась дверь и вошли они. Тони помотала головой, стряхивая снег со своей рыжей гривы, и потопала ногами.
Она была в его старой армейской куртке и джинсах, которые
Прямо девушка с плаката о помощи бездомным.
Только вот голоса сразу смолкли, а взоры обратились на нее. Небось дух захватило, мрачно подумал Гаррет.
— Привет всем! — сказала Тони, махнув рукой, и, повернувшись, стала помогать Анжелике снимать куртку. В результате она не заметила ухмылок и многозначительно поднятых бровей на лицах пожарных.
Эти пожарные все молодцы, как на подбор, — высокие, крепкие, симпатичные, уверенные. Ради таких женщины идут на все.
Тони сняла куртку и оказалась в его толстой клетчатой рубашке из шотландки, надетой поверх белой водолазки. Чисто пугало огородное. Да только где ты найдешь пугало с таким бюстом, который не спрятать даже самой мешковатой одежкой? Что же до бело-красных клеток рубашки, то они, по идее, не должны были гармонировать с ее волосами. Так ведь мало того, что гармонируют, по еще и подчеркивают их роскошный огненный цвет.
— Теперь попятно, почему мы так улыбались утром, — прошептал Сэм. Гаррет бросил на него колючий взгляд и встал. Ему ужасно захотелось положить руку на плечо Тони и поцеловать ее в шею. На тот случай, если кому-нибудь из пожарных закрались в голову кое-какие мыслишки.
Однако вместо этого, мысленно ругая себя за ребячество, Гаррет приподнял Анжелику и поцеловал ее. Разговоры за столом возобновились. Гаррет взял пальцами прядку волос, выпавшую у Анжелики из криво заплетенной косы, и заправил ей за ушко.
— Шоколадное печенье, — сообщила Анжелика, показывая ему большой бумажный пакет.
— Много? — спросил Гаррет, с опаской глядя на него. Между тем Тони как-то уж очень сосредоточенно рассматривала висевший у двери плакат, изображавший искусственное дыхание рот в рот. Хорошо, что этот метод уже не изучают на живых людях, иначе он бы, как пить дать, пригласил ее на тренировку.
— Хватит на всех, — ответила Анжелика. — Мы так веселились, пока его пекли.
— Правда? — Гаррет взглянул на Тони. Ей бы небось сейчас лимузин с открытым верхом и мчаться по береговому калифорнийскому шоссе со скоростью сто двадцать миль в час. Вот это было бы весело. И тогда он со спокойной душой мог бы забыть про поцелуи раз и навсегда.
— Это правда было весело, — ответила Тони со слабой улыбкой. — Только вот печенье… — Она в замешательстве посмотрела на Анжелику.
— Замечательное, да? — с придыханием спросила Анжелика.
Тони улыбнулась. И сказала неправду:
— Да, замечательное.
Так, с удовлетворением отметил Гаррет, лгунья. И как раз тогда, когда я по глупости уже собрался считать ее совершенством. Хотя, с другой стороны, если бы она была настоящей, закоренелой лгуньей, это бы так не бросалось в глаза.
— А в следующий раз мы испечем овсяное печенье с изюмом, — сообщила Анжелика.
Одно ухо Тони было в муке. Интересно, как она умудрилась по уши вываляться в муке?