Он & Она
Шрифт:
Так все и вышло: на дне собственной свадьбы она познакомилась с Антоном Котовым, о котором к тому времени была уже порядком наслышана.
5
Мама Олеси ждала ее появления на свет совершенно одна. Будущий отец и по совместительству бывший однокурсник решил, что карьера гораздо важнее ребенка: впереди ординатура, аспирантура, и не пристало перспективному молодому врачу думать о хлебе насущном, чтобы кормить семью.
Валерия Игоревна осталась в чужом городе, в квартирке, которую они с женихом снимали последние полтора года. Несостоявшийся супруг поступил благородно: оплатил жилье
А Лере первые семь месяцев было не до размышлений о будущем: сначала зимняя сессия, потом защита, и только после вручения диплома она задумалась, как дальше жить. Остаться в Ярославле, родить и только потом вернуться в родной город? Или собрать вещи и переехать сейчас? Ни на какие сборы у нее попросту не хватило сил, и она не уехала.
В Пригорск, к отцу с матерью, Лера вернулась в конце сентября сразу с двумя достижениями: красным дипломом лечебного факультета Ярославского медицинского института и белым свертком, перевязанным розовой ленточкой. Крошечное личико, утопавшее в пене кружев, с первого взгляда примирило прародителей с ситуацией: девочка была просто красавицей. Хоть сейчас на картину! Густые светлые волосики, мягкие, словно пух; умные глазенки бирюзового цвета; точеный носик, пухлые щечки. Первый год Олесеньку, в которой молодые дедушка с бабушкой души не чаяли, было легко любить. Она много спала, прекрасно ела и нежно улыбалась родным.
Рай в доме начал сменяться адом, как только Леся научилась ходить. Всего за пару месяцев спокойный ребенок превратился в разрушительный ураган: выпотрошенные шкафы, разбитая посуда, изрезанные шторы, утопленные в ванне радиоприемники и часы. Не было ни одного уголка в доме, до которого Олеся не могла бы добраться – тащит стул, лезет с него на стол, на комод, на шкаф. Бедная Лера не знала, что делать: стоило на минуту отвлечься, как квартира превращалась в руины. Бабушка с дедом, быстро сообразившие, что нажитое тяжким трудом рушится на глазах, сменили милость на гнев и велели отдавать внучку в ясли. По вечерам, когда дома все вместе, за егозой еще можно уследить – если по очереди. А днем, пока они на работе, Лера одна не справляется.
Бедная мама кинулась посреди года искать место в яслях. Олеся, разряженная как кукла, сидела у нее на руках – коляски она принципиально не признавала – и мстительно щипала родительницу за шею. Ей хотелось остаться дома, на собственной экспериментальной площадке, а мама силой одевала ее и брала с собой!
Пристроить Леську удалось только с пятой попытки, да и то благодаря счастливому случаю – в детском саду оказалось вакантно место медсестры, и заведующая предложила Валерии Игоревне сделку: она устраивается к ним на работу, а дочка вне очереди попадает в ясли. Так все и решилось. Конечно, с дипломом врача работать детсадовской медсестрой было не слишком приятно, но у Леры не осталось уже никаких амбиций. Она хотела лишь одного – глотка свободы. Пусть даже и в крошечном медицинском кабинете.
С детьми в своей группе Олеся на удивление быстро нашла общий язык: уже через месяц малыши плясали под ее дудку. А воспитатели – вот уж чего Лера искренне не могла понять! – не могли нарадоваться на ее дочку. «Спокойная, – говорили они, – разумная девочка». Дома Леська по-прежнему никого не слушала
Первый же утренник, посвященный Восьмому марта, расставил все по местам в голове бедной Валерии Игоревны. Вот, оказывается, что: ее дочка – актриса! Ей нужно, чтобы все внимание всех вокруг было приковано только к ней, тогда она расцветает.
Без тени смущения Леська исполняла перед публикой несложный танец с изяществом, данным ей от рождения. А когда послышались аплодисменты, Леся кланялась так долго, что Валерия побоялась, как бы у девочки не закружилась голова. И, уже уйдя со сцены, на которую тут же, согласно программе, вышли дети из средней группы, Олеся выбежала обратно. Бросила ревнивый взгляд на своих конкурентов и с энтузиазмом начала кланяться снова. Под смех и дружные хлопки родителей Лере, покрасневшей от стыда, пришлось уносить дочку со сцены.
А дальше жизнь вошла в свою колею. Олеся с удовольствием готовилась к утренникам и верховодила в группе, а Лера, уже сообразившая, что к чему, записала ее на танцы и пение, куда они бежали стремглав после детского сада. Только отзанимавшись три часа в студии, Олеся приходила домой счастливая, голодная и после ужина сразу же засыпала. И это было для всей семьи вновь обретенным раем! Бабушка с дедушкой снова были без ума от своей внучки – артистки.
В четыре года Олеся уже ездила на городские смотры художественной самодеятельности и участвовала в концертах. В шесть она выиграла на районном конкурсе приз «за артистизм», а в двенадцать самовольно ушла из студии и со сцены.
Лера была в шоке. Как это так?! Ее девочка, такая талантливая и увлеченная своим делом, вдруг от него отказалась? Все объяснилось просто. Олеся изложила суть проблемы четко, как дважды два.
– Почему ты бросила студию? – спросила Валерия.
– Мне это все надоело, – капризно тряхнула Олеся длинными волосами, – особенно репертуар.
– Почему?! – Лера никак не могла взять в толк.
– Ты думаешь, – юная звезда гневно сверкнула глазами, – интересно без конца петь про оленей, солнечных зайчиков и снежинки?!
– А о чем, – Валерия Игоревна забеспокоилась, – ты хотела бы петь?
– О любви, конечно, – сообщила Олеся и, немного подумав, добавила: – Или о сексе!
– Господи!
– Не притворяйся, – выдала девочка, – как будто ничего не знаешь! Все взрослые думают только об этом.
– Лесенька, – реплика дочери повергла бедную женщину в педагогический ступор, – но это не так. Глупость какая-то!
– Так, так, – дочь усмехнулась, глядя на покрасневшую от стыда мать, – ты просто по-дурацки живешь.
– Я?!
– Ну, конечно! – Олеся фыркнула как норовистая лошадь. – Целыми днями сидишь в своей поликлинике, не ходишь никуда, не развлекаешься!
– Но…
– Знаю! Деньги отдаем за кооператив. Тебе надо работать в две смены.
– Да…
– А ты заведи себе любовника, – предложила дочь без тени стеснения, – он пусть заработает. Или хотя бы отца моего заставь нам платить!
– Что же ты говоришь, – в висках Валерии застучало, – человек должен сам себя обеспечивать. Только так правильно.