Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить
Шрифт:
— Не ерничай, Данил, я серьезно. Это девки пусть тебе отдаются за ужин в ресторане, — Николай кивнул в сторону Татьяны.
Таня напряглась, недобро сверкнув глазами на Максима, но он не смотрел на нее, зато встретилась взглядом с Николаем — он нагло усмехался.
— Ты меня, земляк, обижаешь, — огорчился Максим. — Считаешь, что я недостоин любви за свое обаяние, внешний облик, наконец, богатый внутренний мир, черт возьми? Что девочки меня любят только за плату? Танюша не из таких.
—
— Даже два рубля для тебя слишком много, — обозлился Максим. — Две копейки — красная цена твоей глупости.
Максим вытащил из кармана брюк мелочь, перебрал на ладони монетки, и протянул Коле одну, достоинством в три копейки:
— Вот, возьми, меньше у меня нет. Сдачи не надо.
Николай выбил у него из рук деньги, монеты рассыпались, зазвенев по полу.
— Как хочешь, — пожал плечами Максим, — хватило бы прокатиться на трамвае.
— Слушай, засранец, даю тебе срок один месяц, чтобы ты принес мне деньги, — Николай начал зло цедить слова, — где ты возьмешь деньги, меня не волнует, можешь кассу ограбить, хотя где тебе, ты ж побоишься рискнуть, так что проси лавэ у папашки. А не принесешь, я тебя везде достану, не побоюсь, мне зона теперь — второй дом.
Максим рассмеялся:
— Ой, как страшно.
Николай встал из-за стола:
— Пока ты смеешься, я с твоей девочкой потанцую.
Николай обошел стол и положил руку Тане на плечо:
— Ну, матрешка, пойдем, потанцуем.
Максим дернулся вскочить, но Таня опередила его, сбросив руку Николая со своего плеча:
— Не лапай, еще не заплатил. Как говорится, кто платит, тот девушку и танцует.
Николай посмотрел на Максима:
— А говорил — не из таких.
— Из таких, из таких, — возразила ему Таня. — Только я сама выбираю, кто платит за мой ужин. И тебя, друг, увы, в этом списке нет. Включить тебя в него — себя не уважать.
— Значит, танцевать со мной — ниже твоего достоинства? — Николай угрожающе склонился над Таней.
— Еще ниже — на уровне плинтуса, — не согласилась Таня.
Максим напряженно следил за их разговором, готовый в любую минуту вскочить. Что я говорю? — удивилась сама себе Таня, — надо было идти танцевать с этим придурком, и пусть бы Максим подергался, эх, не догадалась сразу.
Николай выпрямился:
— Вы хорошо спелись, птенчики. А теперь слушай меня, красавица, если твой гаденыш через месяц не принесет мне деньги, тогда ты попадешь в мой список — станешь моей девкой. Я тебя заценил, сладкая моя, на две тысячи потянешь. Что
— Еще не твоя, — ответила Таня и обратилась к Максиму, — милый, надеюсь, ты ценишь меня дороже и не продешевишь, — она плаксиво надула губки.
Максим встал:
— Ты, ублюдок, меня уже достал. Пойдем, выйдем.
— Пожалуйста, — согласился Николай, — только я добавлю это в свой счет.
Они двинулись к выходу, на них стали оглядываться из-за соседних столиков. Таня осталась сидеть. Она нисколько не волновалась за Максима, наоборот, было бы неплохо, если бы Максима немного побили, он того заслужил. Только почему немного? Много, даже очень много, за все то, что он причинил ей. Только пусть счеты сводить будет не Коля — это хамло, тоже мне, нашел шлюху. Ничего, Максим поколотит его. Неужели это от спиртного она стала такой кровожадной?
Принесли счет. Очень вовремя — боятся, что ее кавалер уже не вернется. Она открыла книжечку, посмотрела на «итого», у нее таких денег с собой не было, она закрыла и отодвинула книжку — остается надеяться, что Максима не прирежут. Перед глазами предстала до жути правдоподобная картинка — Коля с ножом идет на Макса, тот пытается выбить его, но Коля уворачивается и всаживает нож Максиму в живот, — море крови. Она постаралась побыстрей избавиться от этой картинки, и не из жалости к Максиму, а потому что не хотелось разбираться с администрацией ресторана, если придется платить ей. Она представила, как позорно будет выглядеть, выворачивая карманы у раненого, чтобы рассчитаться. Таня налила в бокал остатки вина и выпила одним залпом. Время тянулось, официантка убрала пустые тарелки, переложила книжку со счетом ближе к Татьяне, но пока ничего не сказала. Таня терпеливо ждала.
Вернулся довольный Максим:
— Солнышко, твои ставки повышаются, он запросил две с половиной тысячи.
Максим сел за стол, он практически не пострадал, кроме небольших ссадин над бровью и на скуле.
— Ты рада? — спросил он.
— Безумно, — сердито ответила Таня, — ты находишь это справедливым?
— Ну что ты, Танечка, тебе цены нет.
Максим улыбался, он был в великолепном настроении — вечер удался. Заметив счет, он спросил:
— Кофе будешь?
— Не хочу.
— Тогда домой?
Расплатившись, они ушли. По дороге домой Максим веселился:
— Ты бы видела свое выражение лица, когда сказала «Не лапай», ты выглядела как царица. Не думал, что ты его сможешь отшить.
— Само как-то вырвалось. Спиртное развязывает язык.
— Настолько, что ты меня назвала милым.
— Чего только не сболтнешь спьяну.
— А про плинтус было немного жестоко, ты не находишь?