Он приехал в день поминовения
Шрифт:
Алиса обвела глазами кабинет, где всегда чувствовала себя посторонней. Невозмутимо кивнув, Жиль взялся за телефон, она попятилась и вышла.
Еще несколько часов - и все кончится.
Телефон если и смолкал, то не больше чем на полчаса; порою Жиль подолгу ждал, не снимая руки с трубки.
– Ренке?
– Пока что все хорошо, хозяин. Сначала зал довольно сильно шумел. Тогда председательствующий пригрозил удалить публику, и все поуспокоились.
Несколькими днями раньше Жиль
– Держалась она исключительно хладнокровно. Вошла, окинула зал твердым взглядом...
В одиннадцать утра позвонили из Фонтене-ле-Конт.
– Это вы, Жиль?.. Туда не пошли?.. Так я и думала. Я тоже считаю, что так лучше... Можно я буду звонить вам время от времени, узнавать, что нового?.. Как она?
– Хорошо. Пауза.
– До скорого, Жиль!
– До скорого, тетя!
Потом настал черед Бабена. Он звонил из раздевалки для адвокатов, прикрыв трубку рукой. Говорил тихо. Слова приходилось угадывать.
– Все в порядке... Только что вызывали Юара... Да, как мы и предвидели.
Это означало, что на суде капитан Юар выразил удивление, почему его словам придали такую важность. Да, он помнит, конечно, что с какого-то бидона был сорван колпачок. Но был ли это бидон с крысиным ядом?.. Комиссар так настаивал, что он, Юар, сказал "да" - только бы поскорее отделаться... В тот день он купил несколько бидонов лака для лодки своей дочери. Возможно... Это же было так давно!
Полдень.
– Это вы, хозяин? Они хотят все закончить сегодня же. Заседание возобновится уже в час дня. Публика в зале недовольна. Не стоит ли...
К особняку подкатила машина Плантеля Судовладелец, шагая через несколько ступенек, поднялся по лестнице. Не постучав, как свой человек в доме, распахнул дверь, плюхнулся в единственное кресло, утер лоб.
– Ну и жара! А ведь у меня еще самое лучшее место-позади судей. Мне удалось перемолвиться с Пену-Рато. Он считает, что все идет отлично. Если этот идиот кладовщик не забудет, что ему вдолбили...
– Как тетка?
– В лучшей форме, чем когда бы то ни было. Иногда кажется, что судят не ее - она сама Два раза перебивала председательствующего... Ну, я пошел. Времени в обрез, перекушу и...
В дверях Плантель задержался. Неожиданно утратил самоуверенность.
– Значит, как договорились-вечером, если, конечно...
Утвердительный кивок.
– Алло! Хозяин? Снова Ренке.
– Час от часу чище! Пену-Рато свирепствует. Если так пойдет дальше, на скамье подсудимых окажется полиция. Комиссар вне себя. Он был вызван уже дважды и давал показания таким тоном, что суду пришлось призвать его к порядку...
–
В комнату, постучавшись, вошла прислуга.
– Мадам спрашивает, можете ли вы...
– Скажите мадам, что я прошу меня не беспокоить.
Наконец речь защитника.
– Алло!.. У Дворца правосудия собралось человек двести, не меньше. Шесть вечера.
– Присяжные удалились на совещание... Семь часов.
– Присяжные все еще совещаются. По-моему, это добрый знак. Председательствующий произнес небольшую речь, в которой подчеркнул, что в случае сомнения долг каждого из них...
Когда Жиль в последний раз снял трубку, он был уже на пределе.
– Да, слушаю.
– Жерардина Элуа оправдана. На улице настоящая манифестация. Половина собравшихся была на ее стороне...
Жиль оставался один еще десять минут. Он провел их за дядиным бюро, укладывая в кожаный портфель дела в желтых полукартонных папках.
Снова телефон.
– Да, тетя... Оправдана...
– Вы довольны, Жиль?
Он молча кивнул, забыв, что говорит по телефону.
– Алло! Почему не отвечаете?.. Если бы вы знали, как мне вас недостает!..
– Войдите.
В дверях появился Плантель. Жиль еще держал трубку.
– Доброй ночи, тетя!.. Да, как-нибудь на днях... Заметив легкую улыбку на губах судовладельца, Жиль пожал плечами, взял портфель и бросил:
– Идемте.
Они ехали через непривычно оживленный город, и люди провожали глазами их машину. Вошли они к мэтру Эрвино не через контору, а через парадную.
В полутемной гостиной их уже ожидали нотариус, сенатор и Бабен.
– Подайте портвейн, Жозеф, и можете идти.
Жиль заметил, что, несмотря на лето, в камине горел огонь, как и в тот раз, когда он впервые попал сюда.
– Благодарю вас всех, господа,-сказал Жиль, кладя портфель на столик.
– Я полагаю, месье Мовуазен, что мы выполнили взятые на себя обязательства по отношению к...
Жиль посмотрел на нотариуса так, что тот осекся.
Затем Жиль раскрыл портфель, вытащил документы.
– Вы имели в виду вот это, месье Плантель?.. А вы это, месье Бабен? А вы это, месье Эрвино?..
Жиль понимал, что камин растоплен только ради этой церемонии. Он равнодушно бросил туда бумаги, и они тут же вспыхнули.
Эрвино направился к столику, на котором стоял портвейн и рюмки.
– Надеюсь, вы не откажетесь... Но Жиль снова посмотрел на него, взял опустевший портфель и проронил:
– До свиданья!
Когда он вернулся на набережную Урсулинок, его поразила царившая в доме тишина. Гостиная была пуста. Жиль приоткрыл дверь в кухню.
– Мадам легла,- сообщила Марта.