Он тебя не любит(?)
Шрифт:
Эва молчала, и Макар повернулся к ней всем телом.
— Почему ты все время молчишь? Я замучился тебя просчитывать, тебя невозможно понять, ты даже не ответила на мое предложение, просто сняла с пальца кольцо и швырнула на пол. Я не знаю, нужны ли тебе вообще наши отношения и нужен ли тебе я…
— Макар, ты меня любишь? — тихо спросила Эва, все так же на него не глядя, но все равно увидела, как тот осекся.
— Не знаю… — наконец выдал, и Эва вздохнула чуть ли не с облегчением, хоть мечи взметнулись в воздух и принялись кромсать ее сердце в фарш.
Он ее не любит,
— Я правда не знаю, — тем временем говорил Макар, в его голосе слышалась настоящая мука, — но я хочу, чтобы ты была рядом, со мной, потому что я…
— А я не хочу, — очень спокойно сказала Эва, в свою очередь поворачиваясь к Макару.
— Что? — не понял тот.
— Я не хочу быть с тобою рядом, — чуть ли не по слогам сказала Эва. — Не хочу общаться с твоими друзьями, для которых я всего лишь твоя временная прихоть. Не хочу гадать, с кем и куда ты пойдешь сегодня, не удосужившись даже поставить меня в известность. И больше не хочу играть роль силиконовой куклы из секс-шопа.
Она опустила голову, чтобы не смотреть ему в глаза, потому что там было столько боли, что ей едва не изменила выдержка. Эва призвала на помощь все свои силы, лишь бы не сорваться, лишь бы себя не выдать.
Она знала, что несправедлива к Макару, Эва не была для него куклой, кукол так не зацеловывают, не ласкают, не упиваются ими, но ей надо было так говорить. Она должна, иначе он ее не отпустит.
— Разве… Тебе что, было так плохо со мной? — спросил он совсем упавшим голосом.
«НЕТ! Нет, все не так, мне хорошо с тобой, Макар, мне никогда не было так хорошо, и ни с кем не будет. Я хочу остаться с тобой, хочу засыпать и просыпаться с тобой, хочу выйти за тебя замуж. Хочу смотреть с тобой фильмы, перебирать твои волосы, когда ты кладешь голову мне на колени. Хочу заботиться о тебе, кормить тебя завтраками, провожать тебя в офис. Присылать тебе смайлики, смешные картинки и фото. Хочу дышать тобой, хочу чувствовать на себе твое тело, я так соскучилась по тебе! Я хочу тебя, Мак, и мне наплевать, что ты меня не любишь, потому что без тебя я умру».
Она с трудом проглотила огромный колючий ком.
— Да, Мак, мне было плохо. Прости, но я так и не смогла привыкнуть к тому, что ты живешь своей, отдельной жизнью.
— Какой жизнью, Эва, я живу с тобой!
— Со мной, — она горько усмехнулась. — А твой отец знает обо мне? Ты меня так ни разу и не взял с собой, а ведь он уже давно дома, и Вероника меня приглашала в гости. Ты берешь меня только на эти ваши пати, хоть мне там ужасно не нравится. Мне не нравится слушать пустые разговоры, которые сводятся к тому, где лучше потусить и кто с кем спит. А больше у тебя нет для меня применения. Тебе не о чем со мной говорить, потому что я не разбираюсь в твоем бизнесе, а тебе не интересно то, чем занимаюсь я. Я тебе нужна в качестве диванной подушки или домашнего зверька, — а потом вспомнила и добавила совсем тихо: — Я твой подарок, который тебе подарили друзья, а ты сунул
Эва увидела, как дернулся Макар, поворачиваясь к ней, и от его выражения лица ей стало страшно. Что с ним, почему он так смотрит? И Эва заговорила быстро, чтобы Мак не успел ничего сказать:
— Я хочу уйти от тебя, Макар.
— Но ведь мы…
— Нет никакого «мы», — вымученно ответила Эва, — потому что «нас» нет. Есть ты и я, — а потом все же решилась и добавила: — И Алена.
— При чем здесь Алена? — казалось, он удивился вполне искренне, и Эва еле удержалась, чтобы не скатиться к череде пусть и справедливых, но упреков.
Макара не было в чем упрекнуть, разве в том, что он изо всех сил пытался держать себя в рамках собственных обязательств. Он никогда не обещал Эве быть верным, но она знала, что у него есть такой пунктик, и сколько бы женщин у него ни было до, в отношениях все женщины исчезали. Это ей еще Алена говорила.
А Макар тем временем решительно оттолкнулся от подоконника и шагнул к Эве. Она попыталась сопротивляться, но он легко пресек эти попытки, притянув ее к себе за затылок и уперевшись лбом. Эва часто задышала ртом, стараясь не вдыхать его запах.
— Бред! — он тоже дышал тяжело, сжимал ее затылок как при поцелуе, приминал пальцами, а она кусала губы, не давая себе поплыть от такой привычной ласки. — Ты несешь полную чушь, Эвочка. Просто это такой долбанный период в нашей жизни, его надо пережить. Если бы не компания, не отец, мы уехали бы с тобой на какой-нибудь остров, и все бы наладилось. Мы поедем, надо только немного потерпеть. Насчет отца ты не права. Я сам с ним не общался с тех пор, как свое дело начал, он очень тяжелый, я не хочу, чтобы он еще и тебя прессовал. А за друзей извини, я их никуда не дену.
Эва понимала, что надо срочно что-то делать, сказать, иначе она сорвется, пошлет всю свою выдержку к чертовой бабушке, бросится Макару на шею, и снова все пойдет по тому же кругу. Потому что не любит, она чувствовала, что он просто цепляется за нее неизвестно зачем, а любить не любит. Но тогда не имело смысла ни обсуждать ничего, ни спасать, ни налаживать. Она облизнула пересохшие губы, прикрыла глаза и сказала почти шепотом.
— Нет, Макар, я хочу уйти. Я… Я больше не хочу тебя.
Он стянул на затылке волосы так, что она чуть не закричала. Эва почти лежала на подоконнике, Макар наклонился к самому лицу и вперил в ее распахнутые глаза невидящий взгляд. Она глотала горячие слезы и не позволяла себе даже выдохнуть, чтобы он не догадался, ничего не прочел по ее лицу.
Эва не знала, откуда в ней это, вот у мамы все всегда отражалось на лице, а Эва если упрется, хоть кол на голове теши. Она просто делала выводы.
Еще в садике после того, как кучка до жути неприятных девиц высмеяли Эвину любимую игрушку — затасканную и затисканную собаку— Эва поначалу молча и невозмутимо слушала, прижимая собаку к себе. А потом так же невозмутимо надела на голову самой рьяной из девиц горшок со всем его содержимым. Скандал раздули неимоверный, но Эва честно все рассказала маме, и та только вздохнула: