Он тебя не любит(?)
Шрифт:
— А почему бы… — во рту стало сухо, и Эва облизнула пересохшую губу, — почему бы вам по-настоящему не найти женщину и не влюбиться? Почему по-настоящему не завести семью? Вы очень… привлекательный мужчина, Арсен Павлович.
— Правда? — его глаза все еще смотрели настороженно, но теперь в них вновь появился знакомый блеск. — Я польщен, что ты считаешь меня привлекательным, только это твое «Арсен Павлович» все портит. Постарайся обходиться без отчества независимо от принятого тобой решения. Что касается семьи… Семь лет назад мои жена и сын погибли в ДТП, с тех пор у меня больше не
— Простите, я не знала, — пробормотала Эва, — я очень сочувствую вам, Арсен Павлович…
— Спасибо, Эва. Но давай вернемся к договору, теперь я хотел бы озвучить твой профит. Итак, по истечении срока договора ты получишь определенную сумму денег и недвижимость в нескольких странах, а также сможешь оставить мою фамилию после развода. Если он потребуется.
— Это так почетно? — не смогла она удержаться, но Арсен как будто не заметил иронии.
— Без ложной скромности заявляю, что в определенных кругах моя фамилия приравнивается к титулу. Ты даже не представляешь, какие возможности перед тобой откроются, когда ты станешь Ямпольской, Эвангелина. И когда Ямпольской станет твоя дочь.
— Маша? — Эва взволнованно заморгала.
— А у тебя есть еще одна дочка? — нетерпеливо повел плечом Арсен.
— Н-нет…
— Значит, Маша. Я ее удочерю.
— Но зачем вам моя дочь? — у нее даже руки затряслись, что явно не укрылось от Арсена.
— Напоминаю, что по нашему договору я в тебя безумно влюблен. И это абсолютно нормально, когда мужчина хочет дать свое имя ребенку любимой женщины…
Ямпольский еще что-то говорил, а ее насквозь пробивали невидимые токи. Сердце сначало зацарапало, потом засаднило, а потом запекло обжигающе, будто старые раны открылись.
«Я хочу дать твоей дочери свое имя». Макар говорил, что они нужны ему обе, и Эва, и Маша, он обещал развестись с Аленой, но тогда Эва сочла его слова ложью и не позволила удочерить собственного ребенка. Так насколько теперь честно по отношению к Макару разрешить это сделать постороннему мужине? За деньги. И от того, что пришло дальше, сделалось еще хуже.
А если она тогда ошиблась? Эва вновь облизнула сухие губы и спросила, понимая как жалко и не к месту это сейчас звучит, но сил удержаться и не спросить не хватило.
— Арсен, пожалуйста, мне очень нужно знать. Может такое быть, что мужчина хочет усыновить ребенка, а сама женщина ему безразлична?
И затаила дыхание. Ямпольский смерил ее задумчивым взглядом.
— Я правильно понимаю, что это вопрос не по нашему договору? — и получив утвердительный кивок, скептически сморщил лоб. — Честно? Конечно, в жизни всякое бывает, но как правило, нет. Если это не его ребенок, то нет. Не знаю, насколько тебя это утешит.
Эва с оглушенным видом пыталась осмыслить услышанное. Наверное, нельзя принимать мнение Ямпольского за единственно правильное, иначе… Иначе все плохо. Наверное, Арсен понял ее настроение, потому что перед ней материализовалась протянутая ладонь.
— Ты позволишь пригласить тебя на танец?
Эва в растерянности подала руку. Они танцевали под «Une vie d’amour» — «Вечную любовь» Шарля Азнавура, и Эва не заметила, в какой момент рядом оказалось
— Смотри туда, Эва, сейчас Париж лежит у твоих ног. Я не стану обещать весь мир, но я многое положу к твоим ногам, если ты согласишься. Это будет незабываемый год, соглашайся, Эвангелина, не разочаровывай меня!
Она в страхе зажмурилась, а потом распахнула глаза. Париж сверкал огнями, будто склонялся перед ней, и удивительно, но Эва в самом деле почувствовала себя особенной.
— Чего ты хочешь, скажи? Вот здесь и сейчас? — Ямпольский даже слегка встряхнул ее.
— Хочу Машке образование дать…
— Не то, Эва, дочь Ямпольского и так получит все это, еще?
Она колебалась ровно секунду, а потом на одном выдохе выпалила:
— Выставку. Я хочу выставку своих работ!
Ямпольский ослабил тиски, а потом и вовсе убрал руки, и когда Эва осмелилась посмотреть на него, удивилась, каким отсутствующим был его взгляд.
— Нельзя, — сказал Арсен, продолжая разглядывать Эву, — нельзя быть такой…
— Какой? — спросила Эва, смутившись.
— Непритязательной, Эва. Жена Ямпольского может позволить себе много больше.
— Я еще не согласилась, — протестующе мотнула она головой, но, натолкнувшись на выразительный взгляд Арсена, умолкла и повернулась к Парижу.
— У тебя есть время, чтобы подумать, — ровным тоном продолжил Ямпольский, — достаточно времени. Пока не подадут десерт.
Глава 29
— Мама, мамочка, глянь, какую я нашла шишку! — Машка неслась к ней с большой сосновой шишкой, похожей на ежа, а Эва с удовольствием смотрела на румяные щечки дочери. Ее девочка часами проводила на свежем воздухе, и уже только из-за этого стоило переехать в особняк Ямпольского.
Арсен не преувеличивал, его фамилия действовала на окружающих как магическое заклинание, мало того, на саму Эву она тоже так действовала. Первое время она испуганно вскидывалась и начинала оглядываться, услышав «госпожа Ямпольская», вот только недавно перестала. Арсен замечал и, похоже, это его забавляло, а может, ей так казалось, очень сложным для понимания оказался ее муж.
Эва погладила пальцами колючий контур шишки, отданной ей на сохранение раскрасневшейся Машкой, и присела на поваленный ствол сосны. Скоро исполнится месяц со времени ужина в ресторане «Жюль Верн» на Эйфелевой башне, когда Арсен сделал ей то странное предложение, и которое она приняла спустя несколько дней. И теперь они с дочкой живут в его загородном особняке и обе носят фамилию Ямпольская.
Из Парижа, вопреки ожиданиям, они возвращались порознь, Арсен взял — не взял, вытряс! — с Эвы обещание подумать и дать ответ через два дня, она растянула на три. И все это время думала. Думала, думала, в самолете думала, в своей квартире думала, к слову, ее встретил в аэропорту и отвез домой целый кортеж, как будто она уже дала согласие и стала Ямпольской.