Он украл мои сны
Шрифт:
– Да оставайся там сколько хочешь. Я буду в отчаянии, если ты из-за меня сократишь такое приятное времяпровождение со своими друганами.
– Но… Таня, какие друзья, это дела!
Она сказала задумчиво и как бы чего-то ожидая:
– Правда, это всегда не очень осторожно – оставлять женщину одну.
Он пытался поймать её блуждающий взгляд.
– Ты избегаешь близости уже полгода. У тебя кто-то есть.
– Думай что хочешь, мне плевать. Я тебе вчера всё сказала, а ты не соизволил мне ответить, когда наконец ты выполнишь…
Не закончив, она безнадёжно махнула рукой.
– Мне уже всё равно.
– Что ты хочешь
Она грустно вздохнула.
– Ничего… Я думаю… я думаю о том, что большую часть времени мы бываем врозь, если ты приезжаешь в Волгоград на выходные, то большую часть времени проводишь в офисе, теперь ты решил отменить нашу традиционную майскую поездку, и раз уж так мало приходиться видеться, то видеться не стоит вообще.
Он доверял ей, верил в неё – потому что любил; но никак не мог решить заданную ею головоломку. Развод исключался полностью.
– У нас отношения, не побоюсь этого слова, любовь, но тебе так нравится меня терзать. В тебе порой такая сухость, даже жестокость. Ты заставляешь меня мучиться.
Она резко тряхнула головкой.
– Что поделаешь? Я жестокая и своевольная. Это уж в крови. Я в отца. Ты знаешь, кем он был. Я дочь завоевателя. Мы люди алчные. Мой отец хотел добиться богатства, обладать тем, что покупается, то есть всем. А я… я хочу завоёвывать и хочу сохранять… что? Сама не знаю… счастье, которое у меня есть… или которого у меня нет. Мне нужны мечты, иллюзии. Они не стоят тревог, испытанных ради них, но одни эти тревоги, чего-нибудь, да стоят, потому что мои тревоги – это я, это моя жизнь. Я хочу распоряжаться тем, что люблю, тем, что мне кажется, я любила. Я не желаю терять. Я – как папа: требую то, что мне должны. И к тому же…
Она понизила голос:
– И к тому же я не лишена темперамента. Вот что, дорогой мой. Я тебе надоедаю. Что прикажешь делать? Не надо было любить меня.
Эта резкость речи была для него непривычна. Но он не сильно обеспокоился, так как придавал значение поступкам, а не словам, тем более словам женщины. А по её поведению ему стало ясно, что она пока что верно ждёт его и её интрижка с Ренатом – мыльный пузырь. Принимая к сведению всё сказанное ею сейчас, в деталях он усмотрел каприз, и решил на этом сыграть. И на правах старшего, на правах покровителя, сказал:
– У меня одно желание, ты знаешь – быть приятным во всём. Уж не знаю, как ещё тебе угодить… По-моему ты капризничаешь.
– А почему бы мне с тобой не капризничать? Если я сплю с тобой, то делаю это не по расчёту и не из чувства долга. Я это делаю… каприза ради.
Он взглянул на неё, удивлённый и опечаленный – хотел заметить, что она давно с ним не спит, но сдержался. Она сделала оговорку.
– Ну не каприз. Я с тобой по любви. И я чувствовала, что ты меня любишь. Но любовь должна быть в радость, и если я не нахожу в ней удовлетворения того, что ты называешь моими капризами и в чём все мои желания, вся моя жизнь, моя любовь, то мне это и не нужно, я предпочту быть одна. Ты меня удивляешь. Мои капризы! Разве есть в жизни что-то другое? А твои финансовые авантюры – это не каприз?
Он широко раскрыл глаза. Наконец он поймал её взгляд.
– Мои что? Мои авантюры?!
– Большая часть твоей деятельности – каприз. Куда тебе столько аптек, зачем медицинский центр, здание на территории кардиоцентра? Куда ты так размахнулся?
Он не мог поверить своим ушам – что она будет ему выговаривать.
Её прорвало:
– Что
Вся эта россыпь головоломок – Иосиф Григорьевич, Ирина, Таня, Ренат – начинала действовать Андрею на нервы. Сейчас он хотел одного: сходить с друзьями в ночной клуб, снять там понятных девочек, с которыми можно реально развлечься и отдохнуть от удручающей злобы дня.
– Послушай, Тань, я отменяю все поездки, с компаньонами как-нибудь договорюсь, мы поедем на майские в Абхазию… я приеду за тобой на машине… 26–27 апреля.
Она недоверчиво смотрела на него.
– Уже не знаю, как тебе верить.
Он обнял её за талию, стал целовать в затылок и глаза – поцелуями лёгкими и частыми, как бы в награду за то, что она не упрямится и даёт ему очередную отсрочку. Затем посмотрел на часы.
– Пора потихоньку ехать.
Глава 61
Таню вполне устраивали названные Андреем сроки, но она злилась на то, что он протянул с объяснением до второй половины дня, вместо того, чтобы сказать всё это вчера вечером на Мамаевом Кургане и оставить её у себя в гостинице. В глубине души она рассчитывала на бурное объяснение, по итогам которого он останется с ней в Волгограде или увезёт в Петербург. При таких раскладах не нужны никакие поездки на море, она согласна провести медовый месяц хоть в его петербургской квартире, хоть в Казани, куда ему так надо по делам.
Вечером, когда она пересказала результаты встречи Лене Калашниковой, та заметила:
– Насколько я понимаю, он не назвал конкретный срок, когда женится или хотя бы сойдется с тобой.
– В смысле?
– Он сказал, что приедет 26 апреля и повезёт тебя в Абхазию.
– Ну да.
– Но он же не сказал, что после Абхазии заберёт тебя с собой в Питер.
Таня растерянно пролепетала: «Именно так. Он не сказал, что женится на мне».
И она снова погрузилась в свою бесконечную тоску и замкнулась в ней, как в башне. И снова пошли по кругу печальные мысли и сомнения: она одинока, Андрей водит за нос, Ренат никогда не дотянется до уровня Андрея, и всё, что у неё есть – это куча спама на электронной почте и виртуальный дневничок.
Глава 62
Таня чувствовала, что погружена во что-то новое сейчас, это её пугало и удивляло одновременно. Она никогда не думала, что может испытывать какие-то серьёзные чувства к кому-то, кроме Андрея. Она безумно его любит, но вот ещё Ренат… романтик, идеалист, собравший, наконец, в прошлый приезд все силы в кулак, чтобы поцеловать её… и добровольно отказавшийся от главного блюда. Ренатик… чистый внешне и внутренне, спокойный и рассудительный, живущий как-то удивительно правильно, производящий впечатление разумного человека, но вынужденного подчиняться правилам, которые устанавливают для него другие люди. Таню подкупала незамутненная пионер-геройская честность Рената. Их отношения действительно можно назвать идеальными. Кроме его физического отсутствия… Связь с ним получалась какая-то слишком астральная. Таня думала, что, возможно, это одно из качеств её психики, когда она сама себя накручивает, но ведь обычно для отношений нужен живой человек, контакт, секс в конце концов, а тут какой-то другой тип взаимодействия. Возможно это вызвано теми словами, что ей никто не говорил никогда…