Он вёл двойную игру
Шрифт:
— Тоня! — окликнул меня Стас. — Машина приехала.
— Давай в следующий раз тогда? Ты когда заглянешь к нам?
— Судя по всему, в следующую субботу, — вспомнила разговор с Лютым. — Точно, в субботу!
— Тогда я заеду за тобой, — как-то самоуверенно сообщил об этом мужчина. Я заметно среагировала, притом неадекватно.
— Погоди, я не собираюсь с тобой трахаться! — на меня посмотрели девицы Стаса и сам брат. Мой вид был напуганным. Вот ещё!
— Не придумывай, у меня есть
«Женщина» — звучит так, будто эта тетка из рыбного магазина, примерно сорока лет.
Что за выражения у этих гонщиков? Хотят казаться крутыми парнями?
Водитель белой иномарки вышел покурить, заодно зацепился с братом языком. А у Стаса рот никогда не закрывался. Пришлось, конечно же, ждать, когда они наговорятся и накурятся вдоволь.
Машина довезла нас до подъезда, от их болтовни по дороге у меня разболелась голова. Как только мы вышли из машины, я злобно покосилась на брата, его лицо стало мрачным.
— Ни слова не говори, за мной в дом, шагом марш! — как строгий родитель заявила, хмурясь.
— Только не начинай, — взвыл умоляюще тот.
Оказавшись в доме, я применила оружие против него, и тогда настольная лампа, стоявшая на тумбе возле выхода, полетела в брата, но к его счастью, он увернулся. Мои попытки покалечить братца не закончились, ваза присоединилась следом.
— Ты совсем поехала, что на тебя нашло? — смотрел он испуганными голубыми глазами. Смешно. Он чуть не сдох, а с крышей не дружила я?
— Это я поехала? — повысила голос, да так, что Муся жалобно мяукнула из кухни. — Скажи спасибо, что это был не топор! Ты тупица, русский язык не понимаешь? Хотя чего я спрашиваю-то? Видно же, что чурка, раз до сих пор участвуешь во всей этой сомнительной херни. Если с тобой что-то случится, я сама лично похороню тебя живьем, кретин! Полежишь в земле, подумаешь над своим поведением, правда, когда дойдет до тебя, мы кутью жрать будем. Господи, за что мне такой тупица достался.
— Тогда чего не пошлешь меня? — спросил совершенно спокойно. — А что, отец ведь так и сделал.
— В отличие от старика, я к сожалению люблю тебя, бестолочь ты эдакая!
Уткнувшись в грудь брата, я опустила голову. Как разревелась — сама не поняла. Стас вообще не думает о моих чувствах. Как до него не дойдет, что он смысл моей жизни?
В четыре утра, когда начинало только светать, мы стояли у порога, брат обхватывал мои хрупкие плечи и прижимал к своей груди. А я как маленькая девочка плакала. Прокручивая в сотый раз картину с падением Стаса.
— Прекращай плакать, Тоня, — успокаивал меня брат, гладя волосы. — Обещаю, что больше не буду гнать так.
— Дурак! Скажи, что вообще перестанешь гонять. Стас, прошу тебя! Стас… — проговаривала его имя с особой нежностью.
Он немного рассмеялся.
Почему ему так смешно?
— К твоему счастью, меня на месяц отстранили. Пока ты там ходила в уборную. Серый сообщил.
— Лучше бы насовсем, — прижалась к нему.
— Насчет шабашки ты права. Попробую подыскать, но от гонок не смогу отказаться — это часть моей жизни.
— Ты просто конченный! — фыркнула я, отстранившись, рукавами вытирая слёзы.
— Какой есть, — пожал плечами. — Кстати, шрамы украшают мужчину, — посмотрел в зеркало, которое было встроено в железную дверь.
— Мужчину может и украшают, но не тебя, — огрызнулась я, Стас молча закатил глаза.
— А тебе в школу не нужно завтра? — неожиданно вспомнил брат. Надо же. Чего это он вообще решил вспомнить. Как на гонки бабочкой полетел, о моей школе не думал.
— К третьему уроку подойду, — махнула рукой, отправляясь спать.
— Может чай? — крикнул мне вслед.
— А может, ты в задницу пойдешь! — злостно прорычала. Всего месяц и мои нервы снова пошатнутся. Нужно восстанавливаться.
Спать я завалилась без сил, а рядом моя пушистая подруга замурчала от радости. Как меня накрыл одеялом брат я не видела, но зато почувствовала, и уткнулась носом в приятно пахнущую ткань. Мама стирала таким же кондиционером. Я чувствовала себя в безопасности будучи у брата. Как будто бы и мама была с нами. Ещё бы, в этом доме мы выросли!
Как пропел будильник никто, конечно же, кроме Муси не слышал. Зато какими благими матами орала я, увидев время, после пробуждения чудесного сна. Давно я так не спала.
Стаса и танком не поднять, а на мои вопли и подавно не отреагировал.
Одна нога в колготках, затем другая, платье через голову, дурацкий фартучек и растрепанные волосы, расческу я забыла, а у брата не нашла. Перед зеркалом девочка из СССР. Только не комсомолка.
Налив перед выходом кошке молока, даже и не стала будить Стаса. Пускай набирается сил.
Автобус я, конечно же, прошляпила. Пришлось ждать следующий. И тот, не слава богу, ехал, как будто вот-вот заглох бы. И люди такие нервные. Как только в окне показалась знакомая остановка, я тут же схватила в руки рюкзак и выскочила из транспорта.
Во дворе было тихо, что не странно. Еще шли уроки, но незамеченной мне было быть не суждено. Всеми «обожаемая» физичка столкнулась со мной в коридоре. Ну или я с ней? С какой стороны глянуть.
— Волкова? — поправила на переносице очки, а в голосе её популярная «истеричность». — Вы что в такое время гуляете по коридору?