ОН. Интимный разговор про тот самый орган

Гришевский Анджей

– Нет, вовсе нет. Для меня это информация, что у кого-то внутренний конфликт, который сидит глубоко в подсознании. Этот конфликт – как лох-несское чудовище, которого мы не видим. Нужно откачать воду из озера и посмотреть, как там Несси по дну топает.

– МОЖНО КАК-ТО ПРИГОТОВИТЬСЯ К ПЕРВОМУ ВИЗИТУ?

– Это очень важный вопрос. С клиентами, которых ко мне прислала партнерша, или которые приходят импульсивно, дело обычно обстоит так: мужчина приходит, и мы смотрим друг на друга, смотрим, смотрим… Потому что он не очень понимает, зачем пришел. Если я его спрошу, он чувствует, будто я его атакую. Однажды

мужчина обиделся на меня за то, что я задавал ему вопросы о сексуальной жизни.

– А КАКИХ ВОПРОСОВ ОН ЖДАЛ?

– Я сказал ему: «Если бы вы пришли к стоматологу, и стоматолог спросил вас о сексе, это была бы странная ситуация. Но если вы пришли к сексологу, есть высокая вероятность, что вы будете разговаривать о сексе». Он отвечает: «Ну да, но сразу на первых сеансах говорить о сексе?». Конечно, я стараюсь принимать во внимание чувство стыда и впечатлительность клиентов.

Я бы разделил клиентов на две основные группы. Те, кто приходит по принуждению партнерши или партнера, чувствуют, будто их вызвали к доске. Они удивляются, что у сексолога говорят об эротике, фантазиях, о том, как функционирует член и так далее. Я работаю с ними над мотивацией: зачем они пришли, что они могут потерять? Тогда они начинают говорить о причинах, по которым ко мне попали.

– А ВТОРАЯ ГРУППА?

– Это люди, которые давно борются с какой-то проблемой, чувствуют, что бессильны, и потому приходят ко мне в кабинет. Такие пациенты обычно очень хорошо понимают, над чем хотят работать.

Теперь, возвращаясь к вопросу, как подготовиться к визиту к сексологу, нужно решить, что мы хотим сказать и каковы наши цели – не только терапии, но и конкретной встречи. Другими словами, чего я хотел бы на этой терапии и на сегодняшней сессии достичь. Можно даже записать это себе на листочке. Это помогает в разговоре с терапевтом, в том числе и терапевту.

– ДА, ЭТО УЖЕ ЗВУЧИТ КОНКРЕТНО.

– Те пациенты, которые приходят из-за проблем с эрекцией, могут вспомнить, как эта проблема проявлялась на протяжении всей их жизни. Когда она появилась? Работало ли все до этого стабильно? Нужно вспомнить свои прошлые эмоционально-сексуальные отношения, проанализировать их. Все это – материал для нашей работы.

– КОТОРАЯ НЕ ОГРАНИЧИТСЯ ОДНИМ ВИЗИТОМ.

– Многие думают, что одного визита достаточно. Но не нужно обманывать себя. Ни один сексолог или психотерапевт – не волшебник. Я объясняю, что терапия требует времени, это не результат моего нежелания сделать быстрее. Нет лифта, который привезет нас к успеху, нужно терпеливо идти по ступенькам.

К переменам мы подходим маленькими шажками. Эволюция, а не революция, потому что революция часто съедает своих детей. Это совместная работа, как с персональным тренером. Я помогаю находить опыт, мотивацию, поддержку, но основная работа идет со стороны пациента: забота о своем самочувствии, сон, условия, регулярное и правильное питание, активность… Мы меняемся, когда сами к чему-то приходим, вырабатываем некие механизмы. Я никому не обещаю, что его жизнь изменится сама по себе, это было бы неэтично и еще более нереально. В психотерапии обычно дают удочку, а не рыбу. Кроме того, есть конкретные исследования нейрообразования в мозге, которые показывают, что при психотерапии меняется архитектура нейронных связей!

Это процесс обучения и изучения. Себя,

своей сексуальности, партнера, партнерши: мы узнаем их заново.

– ПОЧЕМУ УДОЧКА ЛУЧШЕ РЫБЫ?

– Возьмем маленького медвежонка. Он смотрит на маму, как она охотится, собирает ягоды, мед. Впоследствии, когда он подрастет, он сам сможет обеспечить себе пропитание и выживание. А если он не наблюдает за мамой, а только ждет, что она ему все принесет, а с ней вдруг что-то случится (например, ее застрелит министр Шишко [4] ), он умрет, потому что ничего не умеет. И поэтому я не решаю проблем за клиента, не подсказываю готовых решений.

4

Ян Шишко – министр природных ресурсов и охраны окружающей среды, скандально известный своей политикой, ведущей к уничтожению Беловежской Пущи. – Примеч. перев.

– НО НЕКОТОРЫМ ЭТО МОГЛО БЫ ОЧЕНЬ ОБЛЕГЧИТЬ ЖИЗНЬ.

– Клиент часто приходит к психотерапевту как к родителю: «Папа, у меня сломалось, почини». А мы работаем над тем, чтобы построить родителя внутри клиента, чтобы он узнал разные способы, как можно быть хорошим терапевтом для самого себя. Терапия заканчивается успешно тогда, когда клиент создаст терапевта внутри себя.

– ТОЧНО. ВСЕ С САМОГО НАЧАЛА ЗНАЮТ, ЧТО ЭТО КОГДА-НИБУДЬ ЗАКОНЧИТСЯ.

– Я не ввожу клиента в зависимость от меня, как гадалка: приходи ко мне, иначе не узнаешь, что тебя ждет. Я помогаю клиентам выработать в себе зрелость и ответственность за их выбор. Мы делаем удочку, а жирного тунца клиент выловит себе сам. Тогда он еще очень долго будет испытывать гордость.

Сапер ошибается лишь однажды, или О мужском стыде

– ЧЕГО БОЛЬШЕ ВСЕГО СТЫДЯТСЯ МУЖЧИНЫ?

– Прежде всего, что могут оказаться слабой секс-машиной, которая не соответствует нормам.

– ЕСТЬ ТАКИЕ НОРМЫ?

– Многие мужчины так думают. Они убеждены, что мужская сексуальность – как вечный двигатель. Да, это правда, что в возрасте 16–18 лет 80 % мужчин отличаются сексуальным автоматизмом, но после 25 лет это проходит.

– СЕКСУАЛЬНЫЙ АВТОМАТИЗМ – ТО ЕСТЬ ЭРЕКЦИЯ ПО ПЕРВОМУ ТРЕБОВАНИЮ?

– Или без требования: пенис всегда готов. Мужчины привыкают к этому, и им сложно понять, что с возрастом сексуальность становится все более требовательной. Независимо от возраста они воспринимают себя как секс-банкомат, работающий двадцать четыре на семь. Я вставляю карту, нажимаю кнопку, получаю эрекцию. Но так не бывает.

– ПОЧЕМУ?

– В одних обстоятельствах человек работает, в других – нет.

– НАПРИМЕР?

– После пробуждения у мужчин бывает утренняя эрекция, поэтому вероятно, что утренний секс удастся. А вот если уставший мужчина полночи ехал к любовнице из командировки, об утреннем сексе можно забыть.

Когда я объясняю мужчинам ситуацию, они злятся на меня. Ведь они в это верили по 30–40 лет! Как правило, они приходят не чтобы понять свою сексуальность, а чтобы ее поднять. Они говорят мне: «Я хочу, чтобы у меня было как у других».