Он. Она. Другая

Султан Лия

– Сабина, привет! Садись.

– Привет, Баур! Но нам же не по пути, ты же в центре работаешь, а я внизу, - пытаюсь перекричать ливень, подойдя к машине.

– У меня пары после обеда, я по делам мотаюсь. Садись, подвезу.

Это, конечно, предложение, от которого невозможно отказаться. Поэтому отбросив все “неудобно”, сажусь на переднее сидение. Мокрый зонтик собираю и держу в руках, чтобы не заляпать чужой салон.

– Вот это дождь, да?
– Баур поворачивает голову в мою сторону и добродушно улыбается.

–

Не то слово. Но не удивлюсь, если к вечеру прояснится.

Алматинская погода капризна и переменчива, как вздорная девушка. Утром может быть пасмурно, темно и дождливо, а к обеду тучи рассеются и выглянет солнце. Или все может случится наоборот.

Пока едем до автосалона. Я ему про машины рассказываю, он - про своих студентов. Баур преподает в Горно-металлургическом институте Казахского технического университета. О своей работе говорит с блеском в глазах - понятно, что это дело он любит всей душой.

– Сабин, а я спросить хотел, можно?
– заходит издалека Бауржан.

– Спрашивай.

– А давно ты в разводе?

– Больше года.

Молчит, перестраивается в другой ряд. Замечаю, что напрягся, но не спешит со следующим шагом. Мне становится неуютно, ведь я понимаю, что он готовится сделать первый шаг.

– А ты вообще рассматриваешь возможность сходить куда-нибудь…со мной?

Приглашение на свидание звучит одновременно мило и витиевато. Баур заметно нервничает, в салоне запотели стекла. Откуда не возьмись в его руке оказывается мягкая тряпка, которой он вытирает лобовое. А мне почему-то кажется, что у него и с очками тоже самое.

– Прости, Баур. Мне кажется, ты очень хороший, но…

– Эх, - мягко тормозит он на светофоре и вздыхает.

– Я пока не хочу новых отношений. Мне старых хватило.

– Так сильно тебя обидел твой бывший?
– сосед вновь посмотрел на меня так, как сейчас на работе некоторые мужчины глазеют. Что у меня - во лбу звезда горит что ли?

– Это долгая история, - сжимаю ремешок сумки и наблюдая за стекающими вниз по окну каплями.

– Извини, если полез в душу. Просто ты мне нравишься. Очень.

Все происходит, как предсказывала сестра. Она смеялась: мол, сначала цветочки на 8 марта, а потом украдет тебя на своей “Камрюхе”.

– Спасибо, - только и смогла ответить я, хотя думала, что сумею найти слова - единственно правильные - чтобы объяснить свою позицию.
– Уверена, ты тоже скоро найдешь своего человека, родственную душу…

Запинаюсь и торможу именно на этой фразе. У меня какое-то дежавю, ведь все тоже самое я говорила другому человеку. Год назад. А теперь этот человек слишком часто мелькает в моих мыслях.

– А что есть родственная душа? Я ученый и мне всегда была непонятна эта фраза. Вот и моя жена говорила, что я не романтичный, рациональный и скучный.

– По-моему говорят, что геолог - одна из самых романтичных профессий.

Разве нет?
– улыбаюсь, пытаясь поддержать разговор.

– Нет, - усмехается Баур.
– Это миф.

Вскоре мы заезжаем на парковку автосалона. Баур паркуется на свободном месте недалеко от входа, хотя было бы здорово, если бы он высадил меня прямо у двери.

– Сабин, а можно попросить?

О нет, только не это.

Не дожидаясь ответа, Бауржан продолжает:

– Может, ты все-таки подумаешь и мы как-нибудь сходим на одно свидание.

Несколько раз моргаю, пытаясь все-таки найти верные слова. Но мне становится ужасно неудобно перед ним и поэтому я отвечаю:

– Прости, но я не могу обещать.

– Ну ладно, - пожимает плечами сосед.
– Подожди, я тебе открою.

Бауржан выходит из машины без зонта, оббегает ее, распахивает дверь с моей стороны и подает мне руку. Мы могли бы обойтись без этого, но обижать его не хочу. Раскрываю свой красный зонт и неловко улыбнувшись, прощаюсь.

И внезапно происходит то, что меня окончательно выбивает из колеи: Бауржан тянется ко мне и быстро целует в щеку.

– Хорошего дня, Сабина. И все-таки подумай над моим предложением.

– Хорошего…дня, - ошарашенно повторяю и резко разворачиваюсь ко входу, но тут же врезаюсь в жесткий взгляд шефа. Я уже недавно видела такой же, когда он смотрел на меня со второго этажа. Все же неудобно работать в подчинении у человека, который видел меня в момент, когда я рассыпалась на кусочки.

Нариман стоит рядом со своей машиной и крепко сжимает рукоять большого черного зонта. Между нами снова стена из дождя, а я вижу, как он недовольно хмурит брови, и как желваки скользят под смуглой кожей. Он весь напрягся, будто ярость свою сдерживает.

– Нариман Абдуллаевич, - говорю первая.

– Сабина, - легонько кивает.

Секунда…две…три. Капли барабанят по куполам наших зонтов, заглушая остальные звуки. Или просто я перестала их слышать.

– Извините, это не то, о чем вы подумали.

– Я ни о чем не подумал, - выражение лица у него какое-то непробиваемое. Хотя я знаю: он умеет улыбаться. Но какая большая разница между нашей первой встречей в центре и этой - неловкой, странной, натянутой, как тонкая струна.
– Личная жизнь сотрудников - их личное дело.

– Нет-нет. Там…ничего личного.

– Вы не должны оправдываться, Сабина, - кажется, он смягчился, но я чувствую - что-то не так.
– И давайте уже зайдем. Не хочу, чтобы вы простудились. Дождь сильный.

Нариман поворачивается боком, пропуская вперед. Прохожу мимо него, боковым зрением вижу, что провожает меня взглядом, а затем идет следом. Вскоре равняемся, но молчим. Не хочу, чтобы он считал меня легкомысленной, ветреной и еще Бог весть какой. Только…почему мне вдруг не все равно, что он обо мне подумает?