Она что-то скрывает
Шрифт:
– Лидия сказала, ты хорошо рисуешь?
– Угу, – смущённо ответила красивая птичница. Она уже переоделась в джинсы и футболку, сняла платок, и волосы эффектно рассыпались по плечам.
– А живёте вдвоём с братом?
– Да.
– Покажешь свои рисунки?
– Вам, правда, интересно? – засомневалась девочка.
– Очень!
– Тогда идёмте ко мне в гости! – обрадовалась Валя.
По дороге она выложила все подробности своего существования, ничего не скрывая и доверчиво заглядывая мне в лицо. Я суровых молчаливых мужчин способна разговорить, а тут – бесхитростный ребёнок.
Отработав смену в курятнике, Валя сияла свежестью – в шестнадцать лет девичье очарованье неподвластно усталости. Я подумала, что у меня вполне могла быть дочь такого возраста. И мы бы смотрелись как две подружки. И конечно, являлись бы ими…
Валентина со всеми здоровалась, прохожие отвечали тем же и быстро, жадно обшаривали меня глазами.
– Сразу понятно, что вы из города.
– А у вас не город?
– Я бы сказала – большая деревня.
– А разве я отличаюсь от местных жителей?
– Вы совсем иначе выглядите.
– Ну да. У тебя джинсы с футболкой. И у меня джинсы с футболкой.
– У вас всё другое. Необычное. И сумка, и обувь, и причёска, и макияж. Вы стильная. Как из журнала.
Да уж, причёска точно необычная.
Иногда с утра я напоминаю себе какаду.
– А сколько лет братику? – поинтересовалась я. Потребовалось приложить усилие, чтобы отказаться от приятного обсуждения моих немеркнущих достоинств и переключиться на другую тему. – Семь?
– Да. У Кости выпускной в садике. Сказали сдать две тысячи. Тысячу уже накопила, – поделилась Валентина.
Мы шли по тенистой зелёной улице, машины по дороге проезжали редко. Небольшой городок производил приятное впечатление своей тишиной и ухоженностью…
Почти новый костюм для брата отдала соседка, её сын из него вырос. Валя планирует в этом костюме отправить Костика на выпускной бал в детском саду, и – если брат сильно не вытянется за лето – ещё и в школу. Но кроме костюма в школу ещё столько всего нужно! Она уже записала брата в первый класс и получила от учительницы список необходимых вещей… Туфли, сменка, кроссовки в спортзал и кроссовки на улицу. Портфель, тетради, обложки, ручки, карандаши, гуашь…
Чувствовалось, Валя постоянно думает об этом, производит в голове сложные расчёты. Она не жаловалась, просто не могла говорить о другом. Её заработок – уборщицы в магазине и птичницы (на неполный день) – никак не покрывал всех нужд. Надо оплатить квартиру, телефон, детсад. В июне у неё самой выпускной бал в школе. Где взять три тысячи на праздничный вечер и как купить платье? Девчонки уже полгода не учатся, только обсуждают наряды и причёски, кто в чём заявится и как поразит публику… А вообще она не жалуется. Все очень добры к ней. Еду, например, вовсе покупать не приходится – хозяйка перепёлок постоянно снабжает Валю яйцами, они ведь невероятно полезные! А в районном отделении соцзащиты уже два раза давали макароны, сахар и консервы… Но всё равно, всё равно – столько расходов!..
– Юля, вот и наш дом! Добро пожаловать!
Мы зашли в подъезд аккуратной панельной трёхэтажки. Валя и брат жили в двухкомнатной квартире,
О, молодость!
Я сразу увидела картины. Они висели на стенах – акварели, графика, пейзажи маслом… Чёткие и расплывчатые, яркие и туманные, прямолинейные и загадочные, чарующие и отталкивающие… У автора, конечно, ещё не сформировался неповторимый стиль (а многим художникам на это не хватает всей жизни), но совершенно ясно было одно: всё это рисовалось талантливой рукой.
– Ва-лен-ти-на! – ахнула я, закружившись по комнате и лихорадочно всматриваясь то в одну, то в другую картину. – Ты… Ты… Неужели это всё ты рисовала?!
– Ну, а кто же ещё? – удивился чудо-ребёнок. – Чай пить будете?
– Давай-ка на «ты», хорошо? А то я чувствую себя старой тёткой рядом с тобой.
Так и есть!
– Давайте, я согласна! – обрадовалась Валя. – Ты, Юля, совсем на тётку не похожа. Скорее – на студентку…
– Спасибо. Но когда же ты успеваешь рисовать?
– Да, сейчас-то поменьше рисую. Настроения нет. И сил нет. Ну и опять же купить ничего не могу – краски, бумагу, кисти, холсты… Скоро забуду, как раньше рисовала. Надо работать, работать, работать…
– Тебе надо не работать, а учиться, – сказала я. – Куда бы ты хотела поступить? Ведь есть мечта?
– Ещё бы! Поехала бы к вам в город и поступила в архитектурно-художественную академию. Между прочим, она занимает третье место в рейтинге художественных вузов.
– Серьёзно? Не знала!
– Правда. Но что об этом говорить! У меня Костик на руках, я его вырастить должна, а не о своих мечтах думать. Буду работать. Поскорее бы восемнадцать исполнилось, получше бы место нашла… А рисование… Ладно, потом когда-нибудь.
– Нет, учиться надо сейчас, – пробормотала я.
Потом, когда долгие годы пройдут в борьбе за выживание, у Вали огрубеет душа, она будет иначе смотреть на мир и вовсе перестанет рисовать. Ей будет не до того. Сколько бы ни говорили, что труд облагораживает человека, но ежедневная непосильная пахота за копейки способна загубить любую душу.
Я мысленно попыталась прикинуть, какой суммой располагаю. Ничего не получилось. Кто-то, вероятно, всегда точно знает, сколько денег у него лежит в кошельке, но для меня это обычно загадка. Я думаю об одной сумме, точно припоминая, что неделю назад получала зарплату в информационном агентстве или гонорар в глянцевом журнале, однако в сумке почему-то обнаруживаю всего лишь две мятые сотни.
Вот и сейчас негусто…
Куда исчезают деньги?
Из-за проклятого финансового кризиса заработки катастрофически упали. И меня не покидает смутное подозрение, что цены выросли как минимум вдвое (но это, конечно, мои глупые фантазии – ведь правительству удаётся удерживать инфляцию на потрясающе низком уровне! Сердечное ему за это спасибо!).