Она & Он
Шрифт:
– Знаете, у меня много клиентов, а плита сама не умеет готовить. Заходите после десяти вечера, здесь будет поспокойнее. Я накормлю вас ужином, и мы поговорим толком. Между прочим, я прочла один ваш роман и получила большое удовольствие.
– Который из них?
– Думаю, самый первый. Это был подарок Миа.
Пол попрощался с Дейзи и вышел. Кристонели тем временем настойчиво пытался с ним связаться. Пришлось отправиться в Сен-Жермен-де-Прэ.
Кристонели встретил его на пороге своего кабинета с распростертыми
– Моя звезда! – воскликнул он, крепко прижимая Пола к груди. – Так что же, я был прав, заставляя вас отправиться в это путешествие?
– Вы меня задушите, Гаэтано!
Кристонели отступил на один шаг и одернул на Поле пиджак.
– Мой корейский коллега прислал мне электронное послание с фрагментами из прессы. Целый тюк набрался! Перевода, правда, нет, но и без того ясно, что статьи потрясительные. Вы произвели настоящий кавардак!
– Нам надо поговорить, – пробурчал Пол.
– Разумеется – но, надеюсь, не об очередном авансе? До чего же вы скрытный! – И Кристонели дружески похлопал его по плечу.
– Это не то, что вы думаете, то есть все гораздо сложнее…
– С женщинами всегда все непросто. Говоря «женщины», я подразумеваю тех, с кем мы сталкиваемся ежедневно. Должен отдать вам должное, по этой части вы проявляете завидный апломб.
– Вы об аппетите? – предположил Пол.
– Какая разница? Если вам это важно, сегодня я не настроен вам перечить. Лучше выпьем по рюмочке, отметим вашу победу! А вы ловкач, Пол!
– Может быть, вы уже и без меня подшофе? Какой-то вы странный…
– Я странный? Шутите? Понимаю, вы на взводе. Любой бы на вашем месте… Ай да Пол, вот ведь ловкач!
– Вы уже достали меня со своим «ловкачом»! Что вам рассказала Юн Хонг?
– Юн – кто?..
– Моя корейская редакторша! А о ком, вы думаете, я говорю?
– Скажите-ка, милый мой Пол, когда я двигаю губами, вы слышите что-нибудь, или в самолете вы оглохли? Говорят, так бывает при декомпрессии. Лично я, кстати, терпеть не могу самолеты и стараюсь летать как можно реже. В Милан езжу поездом – долго, конечно, но, по крайней мере, перед посадкой не приходится проходить через сканер. Ну что, по рюмочке? Нет, каков ловкач!
Они уселись за столик в «Дё-Маго». Пол обратил внимание на папку, которую Кристонели положил на диванчик рядом с собой.
– Если это договор на мой следующий роман, то сначала мне надо с вами поговорить.
– Разве наш прежний договор утратил силу? Я так не считаю. Может, моя ассистентка что-то наваляла? Не станете же вы пользоваться этой ситуацией! Я так давно вам помогаю! Как-нибудь познакомите меня с сюжетом вашего следующего шедевра, а пока мне нужны детали, можете не сомневаться, я буду молчать, я – захоронение. Рот на замке!
Для пущей убедительности Кристонели приложил к губам палец.
– Вы что, обкурились? – растерянно спросил Пол.
– Даже не думал!
– Вы говорили с Юн Хонг? Да или нет?
– С какой стати? Повторяю, я прочел ее сообщение и обрадовался, что в Сеуле вам готовят
– Если мы намерены точно следовать вашему плану, то просветите меня, что привело вас в такое возбуждение?
Кристонели внимательно посмотрел на Пола.
– Я считал, что мы с вами друзья и что вы мне доверяете. Не скрою, я был разочарован, когда узнал правду вот так, вместе со всеми…
– Я ни слова не понимаю из того, что вы говорите. Вы начинаете меня сильно раздражать. Постараюсь отнести это на счет разницы во времени, – простонал Пол.
Кристонели, напевая себе под нос какую-то арию, открыл свою папку, не переставая напевать, закрыл, опять открыл. Так продолжалось до тех пор, пока рассвирепевший Пол не вырвал папку у него из рук.
При виде обложек светских журналов, которыми оказалась набита папка, он вытаращил глаза и широко разинул рот, словно ему не хватало воздуха.
– Я заподозрил, что где-то ее уже видел, когда забирал вас из полицейского участка, – прошептал Кристонели, озираясь как заговорщик. – Мелисса Барлоу, ни больше ни меньше! У меня нет слов!
Обложки и первые страницы журналов пестрели фотографиями Миа и Пола. Вот они шагают рядом, вот входят в отель, вот они в холле, вот у лифтов, вот Пол наклоняется над водосточным желобом, а Миа его поддерживает, вот он придерживает дверцу лимузина, в который садится Миа… В подписях к фотографиям живописалась сумасшедшая идиллия Мелиссы Барлоу. Во втором журнале, который развернул трясущимися руками Пол, под фотографией Миа, сделанной на книжной ярмарке, было написано:
«За несколько дней до премьеры фильма, в котором она снялась вместе со своим мужем, Мелисса Барлоу разыгрывает другую романтическую комедию в обществе американского писателя Пола Бартона».
– Деликатности во всем этом, конечно, ни на грош, зато для кассы в высшей степени сногсбивательно. Говорю вам, Пол, вы тот еще ловкач. Вы что, обиделись?
Пол, почувствовав приступ тошноты, выбежал из кафе.
Немного погодя в поле зрения Пола, скрючившегося на краю тротуара, появился колеблемый ветром носовой платок. Кристонели стоял позади него и протягивал руку.
– Какая гадость! И меня еще обвиняют в нетрезвости!
Пол вытер рот, после чего Кристонели довел его до скамейки.
– Вам нехорошо?
– Мне отлично, сами видите, я никогда не был в лучшей форме.
– Это из-за фотографий? Вы должны были предвидеть, что так произойдет. Когда встречаешься с восходящей звездой седьмого искусства, чего еще ждать?
– Вам когда-нибудь казалось, что у вас под ногами разверзается земля?
– А как же! – с готовностью откликнулся издатель. – Вначале – когда умерла моя мать. Потом – когда от меня ушла первая жена. Наконец, развод со второй женой. С третьей все было иначе, мы расстались по взаимному согласию.