Она плавает в формалине
Шрифт:
Солнце наполняет теплом каждый узел аккуратной вязки зелёного свитера Алисы. Она купила его в прошлом году, когда ездила с друзьями в Казань, у одной очень старой бабушки татарки. Бабушка стояла на мосту возле небольшого базара и продавала, только один вот этот самый свитер, монотонного, ярко зелёного цвета, очень тёплый. С высоким воротом и длинными подкатанными рукавами, он не кололся и не заставлял тело задыхаться от жары.
«Вниз по улице, а тут повернуть в арку. По дворам, или по прямой? По дворам, там астры до сих пор цвести должны. Нет, уже не цветут, а жаль. Какая большая лужа, а дождя ведь не было. Усатый мужчина в джинсовом комбинезоне поливает цветы в клумбах из шланга. Убийца! Птичка. Какая красивая… но летит в другую сторону, а жаль». Бесконечный
«Опять вниз по улице, ещё один поворот за угол. За углом будет киоск, в киоске будет тучная женщина с мягкими руками и твёрдым характером. У неё за спиной на полках будут вкусные булочки, которые она мне не даст без денег, даже если очень хорошо попросить. Капиталистическая сучка!». Алиса невольно смеётся, поражаясь своим шальным мыслям. «Раз, два, три и ещё тридцать метров от перекрёстка». Светофор на перекрёстке перегородил дорогу красным светом. Алиса поворачивается налево и переходит ту дорогу, на которой, светофор показывает зелёный цвет. Ещё пять минут вдоль дороги, и она возле почты. В здании почты на удивление прохладно, прохладнее, чем на улице под октябрьским солнцем. Алиса платит в кассе чёрноглазой девушке, очень похожей на цыганку и отправляется в телефонную будку.
– Так… Восемь… Нэ, нэ, нэ, нэ. Потом ещё раз восемь, потом хум, хум, хм, сорок семь, пятьдесят два.
Длинные гудки. У Алисы защемило в сердце. «Если гудки такие длинные, пусть они не прекращаются и пусть трубку никто не берёт». Но трубку берут.
– Алло, пап? Привет. Как у тебя дела? Ум, ясно. Как Антошка? Да, у меня тоже всё прекрасно. Да-да, учусь. Нет, ты что, не прогуливаю. Это у меня просто окно в парах. Да… как работа? Как закрыли!? Почему? Ну ты не переживай, нам вон перепод по экономике пророчит великое капиталистическое будущее, говорит, что скоро у нас всё будет. Да.. и чтобы нам за это ничего не было. У вас как, деньги на первое время, если что, есть? Ясно… Да у меня есть, да ты что ты мне столько прислал, мне на это ещё пол года жить, так что, не переживайте. Ну ладно, Я побежала, на пары надо. Привет Антошке! Пока… да, да хорошо, всё давай, хорошо, давай. Пока.
Алиса вешает трубку телефона на место.
– Чёрт! – выругалась она вслух.
«Денег категорически нет. Завод, на котором работал отец, закрыли, как и многие предприятия в стране на сегодняшний день. Последнюю зарплату отец выслал на прошлой неделе. Так что денег ждать неоткуда. Хотя…».
Алиса ещё раз платит девушке с цыганской внешностью и снова ныряет в будку с телефоном. Она набирает номер и прижимает холодную трубку к уху.
– Алло, здравствуйте. Да. А Алексея можно? Да, подожду. – Долгое молчание, после хриплого голоса старой женщины. – Привет Лёш, приезжай ко мне сегодня. Хорошо, буду ждать.
***
На то чтобы отмыть ванну от собачьей крови ушёл весь вечер того дня, две бутылки хлорки и одна бутылка дорогого заграничного средства с запахом яблока, которую принёс Ваня из дома. Каких либо видимых следов крови не было, но запах до конца выветрить было невозможно. Истратив на ванную комнату пол баллона освежителя воздуха, Алиса сделала вывод, что дело здесь не в запахе, а в её голове. А так как изменить в своей голове она ничего не могла и не хотела, было решено просто, с этим смириться.
Струя тёплой воды вырывается из старого крана и многозвучным хлопком разбивается о белое дно ванны. Алиса, не жалея плескает в быстро набирающуюся воду шампуня и закрывает дверь. «Привычка-тиран», думает она и начинает раздеваться. «По существу, нужно ли человеку, живущему одному закрывать дверь в ванную комнату? Есть ли фактическая тому необходимость? Привычка… а привычка ли?». Алиса щелкает щеколдой на двери, и залезла в ванну.
– Не привычка, – моральная необходимость, – говорит она вслух сама себе.
Смотря
– Блин… хоть бы до завтра потерпели, – говорит она вслух.
Белая пена быстро ползёт по её голому телу, стараясь объять каждый сантиметр не скрытой водой кожи. «Тепло, даже немного горячо, так, как должно быть». Алиса затыкает пальцами нос и полностью погружается под воду. «Приятно. Наверное, так себя чувствуют эмбрионы, находясь в утробе? Нет воздуха, вокруг тёплая жидкость и только тихий гул бьющегося сердца, в моём случае бьющейся воды. Если да, то Я бы хотела стать зародышем и вот так девять месяцев бултыхаться, как помидор в банке». Алиса выпускает изо рта пару больших пузырей воздуха, которые тут же с хлопком вырываются на поверхность, отозвавшись через толщу воды лишь тихим бурчаньем. Воду Алиса выключает лишь тогда, когда она начинает переливаться через край, создавая из ванны маленькое безбрежное озеро с кучей белых пенных айсбергов. Тишина, только звук редких капель падающих с края ванной на кафельный пол. Тёплая вода. Стоит Алисе слегка шевельнуться, как ноги, бёдра, живот, грудь, всё её тело ощущает касания горячих потоков. «Приятно, почти как тёплые касания мужчины. Хотя нет, это намного приятнее». Она берёт мыло и нежно натирает им всё свое тело, руки, грудь, живот.
Окунувшись в воду с головой, чтобы смыть с тела мыло Алиса на мгновение замирает.
«-Чёрт…» – проносится в её мыслях.
Тёплая, но чуть менее чем вода в ванной, жидкость касается её тыльной стороны бёдер. Алиса медленно, понимая ситуацию и уже смерившись с очевидным, поднимается из под воды.
«– Ну, вот денёк бы ещё подождали…» – думает Алиса смотря на тонкую струйку крови медленно растворяющуюся в мыльной воде.
Она опять опускается в ванную и расслабляется полностью. При всей неприятности момента, чувство набухшего тела перед месячными парой хуже их самих. Совершать какие-либо телодвижения Алисе уже лень, всё равно тело вымыто, остались только волосы, но их и под душем можно ополоснуть.
«– Лёша приедет, вот это плохо…» – думает она.
Половое влечение очень редко посещает Алису, а точнее это было лишь раз, полгода назад. В тот момент она была в городском парке. Ближайшим дееспособным мужчиной в радиусе трёхсот метров (как она выражается) был Алексей, что и повлияло в будущем на его судьбу. До определённого позднего момента, Алиса никак не задумывалась о роли мужчины в своей жизни. Пока однажды, гуляя по парку после занятий, она не почувствовала странное жгучее желание, разливающееся по телу и идущее из низа живота. Оглянувшись по сторонам, она обнаружила, что виновником этого нового для неё чувства был проходящий мимо парень, который гулял по парку со своей девушкой. Недолго думая Алиса подошла к Алексею, кротко поздоровалась, отвела его в сторону и предложила лишить её девственности. Сначала молодой человек не совсем понял просьбы, и не воспринял Алису всерьёз. Но увидев взгляд милой длинноволосой рыжей девушки, в лёгком летнем белом платье, полный решимости лишится невинности прямо здесь и сейчас, ему стало немного страшно. И в итоге, толчком к такому вроде бы не благому поступку, стали вполне благие мысли. Алексея нельзя назвать человеком высокой морали, или наоборот последним подлецом, но в его голову забралась мысль, что если это будет не он, то сейчас это будет кто-то другой, возможно кто-то намного хуже и бесчестнее его. Этот «кто-то» затащит девушку в кусты, возможно, покалечить её, или нанесёт ей тяжёлую психологическую травму.
В этот же день Алиса в первый раз занялась сексом, с Лёшей у себя в квартире. После этого Алексей уже не позволил себе отпустить Алису, и они сошлись, в не совсем обычных, но отношениях.
Раздаётся дверной звонок. Алиса наспех вытирает полотенцем мокрое тело, и замечает, что кровотечение остановилось. Не жилая разбираться в причине феномена, она натягивает халат и оставляет воду в ванной спускаться, выдернув резиновую затычку из слива.
– Заходи, – она целует высокого смуглого парня в небритую щёку.