Она под запретом
Шрифт:
— Хорошо, давай потанцуем, — сейчас я благодарна каждой выпитой капле алкоголя за этот прилив дерзости. — Эта песня как раз мне очень нравится.
Арсений, разумеется, и не думает шевелиться — я всё делаю сама. Двигаясь в такт музыке, дотрагиваюсь до его плеча и пробегаюсь пальцами по ткани рубашки. Под ней горячо и твёрдо, и подушечки немного покалывает. Я совсем не мастер танцев на двоих: лишь с Хельгой, моей подругой из Дании и по совместительству хореографом, мы пару раз дурачились в клубе. Те наши движения я сейчас усиленно воспроизвожу в памяти, чтобы не
Кладу вторую ладонь на его плечо и, осмелев, заглядываю ему в глаза. Меня сражает неожиданная мысль. Арсений красивый. Не такой, как Данил, потому что его красота яркая, почти журнальная. У Арсения она другая, более жёсткая и спорная. Немного неровный нос — Луиза говорила, что он был сломан в университетской потасовке, — острозаточенные скулы и небрежная щетина. Губы даже ярче моих. Почему я раньше всего этого не видела? Из-за своего подросткового страха или потому что никогда не была настолько пьяна в его присутствии?
Арсений щурится, не сводя с меня взгляда. Выносить его сложно в любом состоянии, поэтому я разворачиваюсь к нему спиной. Покачивая бёдрами, поднимаю вверх руки, но вспомнив про укороченный топ, быстро их опускаю.
Можно отвести кисть назад и обнять его шею, но этот жест представляется мне слишком интимным. Поэтому я нахожу его ладонь и тяну к своей талии — Хельга так делала. У неё это получилось эффектно, и на танцполе мы сорвали шквал аплодисментов.
Рука Арсения вдруг прижимается к моему животу, комкает ткань юбки и толкает меня назад. Бёдра ударяются в его, глаза распахиваются, а каждый миллиметр кожи вспыхивает жаром. В меня упирается его эрекция.
Тяжело дыша, я застываю. Даже в моём состоянии этот факт приводит меня в самый настоящий шок. То есть… Это же не кто-нибудь. Это Арсений. Холодный высокомерный подонок, который меня на дух не выносит.
— А ты на что рассчитывала? — звучит рядом с ухом его охрипший голос. Его ладонь скользит по моему плечу, вверх по позвоночнику, обхватывает затылок и, пробежавшись по нему большим пальцем, коротко его сдавливает. Губы приоткрываются, выпуская наружу странный звук, живот обжигает горячей вспышкой.
— Я натанцевалась, — сиплю я, едва ворочая языком.
Отшатнувшись, обнимаю себя руками. Обернуться не могу, ведь это означает встретиться с ним глазами.
Я стою так очень долго, готовя себя к тому, что в любой момент снова услышу его голос. Лишь когда подходит Вера и спрашивает, не видела ли я Ралину, я понимаю, что Арсений давно ушёл.
Глава 19
— За твоё вливание в тусовку, весёлая девчонка, — Вера поднимает всё тот же сливочный коктейль и несильно ударяет им в мой. — Ты изменилась. Я тебя такой пугливой тростинкой запомнила. Четыре года учёбы вне дома пошли тебе на пользу во всех смыслах.
По большей части своим весельем я обязана алкоголю, но Вере об этом, конечно, не говорю. Сейчас я благодарна ей за компанию и за возможность отсрочить возвращение к столу. Если ради этого мне нужно будет выпить ещё — я это сделаю.
И дело
— Спасибо за тёплый приём, — улыбнувшись Вере, я делаю небольшой глоток. Горло приятно обжигает горячим, светильник, свисающий над барной стойкой, на секунду исчезает и вновь возвращается на место. Я прилично пьяна.
— Луиза скоро возвращается?
Меня немного удивляет её вопрос. Они с Верой близкие подруги. Неужели она не знает?
— Послезавтра должна.
— А разве не в среду?
— Нет, она билеты поменяла.
Вера понимающе кивает и изящным движением откидывает назад пышные волосы, как делала много раз за вечер.
— Наверное, за Данила беспокоится.
Алкогольная сладость застревает у меня в горле, в глазах становится влажно, и мне приходится откашляться. Тема свернула совсем не туда, и мне не следует её развивать. Не нужно ничего спрашивать.
— Почему она должна? — слабовольно вылетает из меня.
— Ну мы же все помним, каким был Данил ещё год назад, — усмехается Вера, кивая в сторону столов. — У него бы сейчас на каждой ноге по девке сидело.
— Люди меняются. У них с Луизой всё хорошо, и она ему доверяет.
— Ну да. Здесь же в случае чего есть Арс, который бдит. И Косицкий-старший с твоим отчимом завод синтетического каучука собрались в Подмосковье строить. Как по мне, так нашей сладкой парочке нужно было триста пятьдесят раз подумать, прежде чем влезать в отношения. Слишком многое на кону.
Мне не нравится, как она говорит о людях, которые мне дороги. Сейчас мои подростковые надежды отошли на второй план. Всё, что я слышу, — это то, что Вера обвиняет Данила и Луизу в незрелости.
— Так они и подумали, — произношу я, пожалуй, с вызовом.
— Да? А мне кажется, что у них обоих всё случилось от скуки. Лу надоело тусить, Дане — трахаться направо и налево. Она же его вообще в прикол соблазнила. А представь, она его кинет. Или он её, что вероятнее. Прощай каучуковый завод, прощай дружба с лучшим другом.
— С чего ты взяла, что Даня бросит Луизу?
Вера театрально закатывает глаза.
— Слушай, я обожаю Луизу — не думай ничего плохого. Она же моя близкая подруга. Но все знают, что её слишком много, а Данил далеко не пай-мальчик, которым можно понукать. Рано или поздно ему надоест быть у неё на подтанцовке. Хорошо, если к тому времени они не поженятся. Развод, пилёж имущества. Тот ещё стресс.