Она проснулась в темноте
Шрифт:
— Вы лжете. И если вы мне не подчинитесь…
Шейн не закончил фразу, но его тон говорил о многом. Он открыл боковую дверь и очутился в коридорчике между кухней и спальней. Знаком он подозвал к себе Эстеллу.
— Мы спрячемся здесь, когда придет Йенсон. Дверь будет полуоткрыта, и мы все услышим. Я буду держать вас в поле зрения, Рекер. Проверьте, чтобы входная дверь не была заперта. Таким образом, вам не надо будет двигаться с места и вы ему просто крикните, чтобы он вошел. Оставайтесь там, где я вас вижу. Если сделаете хотя бы один жест,
— У меня нет ни малейшего желания, — заявил Рекер, — если Дэйв виновен, у меня нет никакой причины его защищать.
Он проверил, что дверь не заперта на ключ. Эстелла встала рядом с Шейном в коридоре, вся дрожа с ног до головы.
— Не могу ли я уйти? Я сказала вам все, что знаю. Не понимаю, зачем я должна оставаться здесь?
— А затем, что я еще не отделил ложь от правды, — ответил Шейн и положил ей руку на плечо, так как из вестибюля послышался звук шагов. Без сомнения, это был Йенсон. Пришла очередь Рекера вести игру.
Шейн поставил Эстеллу позади себя, а сам расположился довольно близко к двери, чтобы следить за каждым движением хозяина квартиры.
Раздался стук в дверь. Рекер, удостоверившись, что Шейна и Эстеллы не видно, крикнул:
— Войдите!
Входная дверь открылась, и вошедший приятным баритоном воскликнул:
— Лью! Что это еще за история с Элси и полицией?
Рекер не двинулся с места.
— А вы знаете, что случилось прошедшей ночью?
— Конечно. Ей свернули шею. Бедная дурочка! Вот уже годы, как она делала все возможное, чтобы это произошло. Но ни вы, ни я тут ни при чем.
— Но полиция думает иначе. Инспекторы связывают ее смерть со смертью некоего Грина, убитого три месяца назад.
Дэвид Йенсон некоторое время молчал. Шейн дорого бы дал, чтобы посмотреть на его лицо, но все же решил не покидать своего места.
— Грин? — переспросил Йенсон изменившимся голосом. — Я так и понял по нашему телефонному разговору. Но почему, Лью? Вы отлично знаете, что Элси признали невиновной.
— Мне кажется, фараоны не очень этому верят, — заявил Рекер, чувствуя себя не в своей тарелке. — Они стараются доказать, что ее алиби было фальшивым… что она убила Грина в номере отеля, в который пошла вместе с ним.
— Но ведь это невозможно! В ту ночь вы проводили ее домой. Она совершенно не соображала, что делает… черт побери, может быть, вы этого не знаете, Лью… я не думаю, чтобы полиция могла это сказать… инспекторы проявили большое благородство, все это не появилось на страницах газет, и Люси ничего не узнала. Но я твердо уверен, что Элси не убивала Грина, потому что был с ней в ее квартире в это время.
— Этого я не знал.
Шейн, наблюдавший за Рекером, был уверен, что писатель сказал правду.
— Вам надо только напомнить об этом инспекторам, — заметил Рекер. — И они поймут, что находятся на неверном пути.
— Но зачем они откопали эту старую историю? — спросил Йенсон с неподдельным изумлением. — В их протоколах
— Не спрашивайте меня о том, что делается в головах фараонов, — отпарировал Рекер. — Я знаю только одно: дело касается телефонного разговора Элси в ту ночь.
— Телефонный разговор?
Рекер кивнул головой.
— Не знаю, откуда они это взяли, но они пытаются доказать, что в ту ночь Элси пошла в бар, что недалеко от ее дома, позвонила Элберту Грину и попросила, чтобы тот приехал за ней.
— Это невозможно! Мы ни на минуту не расставались. И я не думаю, чтобы у нее хватило на это времени до моего прихода…
— Мне тоже не верится, — подтвердил Рекер раздраженным тоном. — Я только повторяю вам, что говорит полиция.
— Кто же мог подкинуть инспекторам эту мысль?
Баритон зазвучал тише, в нем послышалась угроза. Гость сделал несколько шагов по комнате.
— А мне откуда знать? — закричал Рекер. — Я был так же удивлен, как и вы.
— А вы уверены в этом, Лью? Уверены, что это не вы подкинули им эту информацию?
— Я ничего не знаю об этой истории. Идите к черту, Дэйв. Вы намекаете на то, что Элси действительно позвонила по телефону?
— Я ничего не утверждаю, — мягко возразил Йенсон. — Но что-то такое вы могли сделать, чтобы спасти свою шкуру… В конце концов, мы оба виновны в том, что дали ложную клятву, чтобы оградить Элси от неприятностей. Ни вы, ни я не знаем, что она делала после вечеринки.
Лью бросил тревожный взгляд в сторону Шейна и неуверенно сказал:
— Старина, не знаю, что делали вы, но я не давал ложной клятвы.
— Бросьте, Лью. Мы ведь можем признаться друг другу: мне известно, что Элси пришла к Эстелле в четыре часа утра и у нее был приступ амнезии. А вы не сказали об этом фараонам.
— Нет, — пробормотал Рекер. — Я не видел в том необходимости. Мне ее было жалко.
— В самом деле? — вскричал Дэвид Йенсон дрожащим от возмущения голосом. — Таким образом, она очутилась в вашей власти. Вы знали, что Элси ненавидела и презирала вас за то, что вы воспользовались случаем, когда она не смогла вас оттолкнуть. И это ранило ваше самолюбие. Тогда вы предложили сделку. Вы даете ей алиби, если она согласится пускать вас в свою постель всякий раз, как у вас возникнет такое желание.
— Нет! Это неправда!
На лбу Лью Рекера блестели капли пота. Эстелла вся дрожала. Шейн сжал ее руку. Ничто не должно прерывать разговор в соседней комнате.
К несчастью, разговор был все-таки нарушен. Зазвонил телефон. Романист бросил взгляд в сторону детектива и подошел к аппарату. Шейн услышал, как тот сказал:
— Алло? Майкл Шейн? — повторил он через минуту. — Подождите. Я не знаю…
С нетерпеливым возгласом Шейн отпустил руку Эстеллы и бросился в гостиную. Дэвид Йенсон обернулся и устремил на него удивленный взгляд. Шейн увидел перед собой белокурого мужчину крепкого сложения, с голубыми глазами навыкате на молодом лице.