Она танцевала любовь
Шрифт:
— Дороти надо выйти замуж. Ваш бывший жених отличная для нее пара.
Дейзи сегодня явно осенена даром прозрения, подумала Сьюзен и невольно согласилась со своим секретарем. Джон очень подходит Дороти. Задумавшись о перспективе этого брака, Сьюзен не обратила внимания на следующие слова Дейзи и услышала лишь ответ Майкла.
— Я не хозяин этого дома. Но думаю, что если обращусь с такой просьбой, то мне вряд ли откажут. Только, — Майкл немного замялся, — приятна ли будет такая встреча для бывших жениха и невесты?
— Сьюзен и Джона? Ха-ха! Более неподходящей пары я в жизни не видела. Это наподобие того, как если бы
Он вопросительно посмотрел на Сьюзен, и она кивнула.
— Хорошо. Я поеду.
После ухода Майкла Сьюзен чуть ли не с кулаками набросилась на своего секретаря.
— Какое ты имела право так говорить? Ты ни чего не знаешь. У него есть невеста. Она думала, что он сделает ей предложение на Рождество, а ты… Ты отправляешь меня с ним вместе. А у меня сердце и так разрывается…
— Что-то я вас не совсем понимаю, шеф! Кто кого считал невестой — он ее или она себя? А вы? На вас смотреть больно, как вы таете у него на глазах. Я боялась, что от вас останется только маленькая лужица. Вы хотите с ним продолжать? Так боритесь! С огнем напрямую нельзя, с ним надо хитростью. Так всегда говорил мой муж.
— Твой муж? — машинально спросила Сьюзен. Как и все остальные сотрудники компании, она считала Лоэнгрина единственной и неразделенной любовью Дейзи. — Кем он был, если так хорошо разбирался в страсти? Психоаналитиком?
— Нет, шеф, пожарным, но страсть знал как свои пять пальцев. Он всегда говорил, что огонь — это та еще страсть!
Сьюзен невольно улыбнулась. Потом — неожиданно для себя — прижалась к огромной груди Дейзи и разрыдалась. Слезы, которые никак не могли пролиться из ее глаз утром, сейчас текли щедрым ручьем. Она громко всхлипывала, уткнувшись Дейзи куда-то чуть повыше талии, а та гладила ее по волосам и приговаривала:
— Ну будет, шеф. Не лейте так слезы. Он никуда не денется. Смогли же вы его провести и отсрочить, а может быть, навсегда отложить слияние фирмы с его концерном. Победите и сейчас. Если бы у меня была ваша комплекция, то, будьте уверены, мистер Ричардсон давно лежал бы у моих ног.
18
Сьюзен чувствовала себя полностью измотанной. Она не понимала, в какой очередной переплет судьбы попала и чего бы ей хотелось. Вернее, свои-то желания она смогла бы сформулировать абсолютно четко. Больше всего на свете она хотела любви, любви Майкла Ричардсона. Но это мечта больше всего и подвергалась нападкам со стороны ее сознания. Остановись и не мечтай о том, что неосуществимо, приказывала она себе. То, что Майкл проведет с тобой Рождество, еще ничего не значит. Он не любит тебя! Просто ему приятно с тобой развлекаться. Он сказал, что не женится на Шейле, возражала она сама себе и тут же доказывала обратное. Он может действительно не жениться на Шейле, но это не означает, что он женится на ней, Сьюзен! О странном ответе Майкла на свои невольно вырвавшиеся слова Сьюзен даже не хотела думать. Неужели тебе хочется выйти за него замуж? — вопрошала она самые глубокие и недоступные тайники своей души. Да, она хочет выйти замуж за Майкла Ричардсона, провести с ним всю жизнь, иметь от него детей, А потом… Он же почти сделал ей предложение…
В Суффолк решено было ехать на автомобиле Сьюзен, и в три часа пополудни машина быстро покатила по лондонским улицам, направляясь к выезду из города. Сьюзен настояла, чтобы самой сесть за руль. Майкл особенно не протестовал. Он плохо привыкал к левостороннему движению и не видел причин препятствовать желанию Сьюзен. Возможно, ее порыв объясняется заботой о нем. Майкл решил, что сразу же сменит Сьюзен, как только почувствует, что она устала.
Оказавшись в замкнутом пространстве, они моментально почувствовали, как им хорошо наедине друг с другом. Они ощущали, что знают друг друга много лет, что в принципе и соответствовало действительности. Из стереосистемы неслась негромкая музыка. Звучал старый блюз.
— Ты любишь блюз?
— Да, а ты?
— Ты забыла, что я родом из Нового Орлеана? Кстати, почему ты поместила место действия своей новой игры именно в этот город? Тебе очень удачно удалось передать атмосферу французского квартала, как я ее себе представляю.
— Как ты представляешь?
— Ну да. Я же вырос в Нью-Йорке и считаю себя патриотом этого города. А Новый Орлеан — это нечто вроде сказки, которую рассказывала мне мать.
— Расскажи мне о себе, я же ничего о тебе не знаю, — попросила Сьюзен.
— Ну а сведений о тебе у меня более чем достаточно, не так ли? — подразнил Сьюзен Майкл.
— Ты на меня сердишься? Поверь, я не хотела тебя обманывать, так получилось. Я не знала, что мистер Ричардсон и есть тот незнакомец — я так тебя называла про себя, — в объятия которого я упала в Тунисе. Ты сам мне подал идею представить дело так, словно я младшая сестра мисс Смит. А потом пошло-поехало…
Майкл кивнул. Именно так он и думал. Он начал рассказывать о себе. Сначала он сообщал о себе только отдельные факты, потом неожиданно увлекся и даже поведал Сьюзен о своей юношеской любви, которая закончилась, едва начавшись. Сидящая за рулем девушка оказалась превосходным слушателем. Она как губка впитывала каждое его слово.
— Ты очень страдал? — спросила она, когда он говорил ей о Мэгги.
— Не знаю, — честно ответил Майкл. — Тогда, конечно, страдал, а сейчас даже не знаю, каким словом определить те свои чувства. Думаю, мне казалось, что я люблю и страдаю. Обычное юношеское преувеличение. Смерть отца заставила меня быстро вырасти из детских пеленок, и я понял, что любовь не то возвышенное чувство, каким оно кажется в юности.
Душа Сьюзен возмутилась. Вот, оказывается, как он представляет себе их отношения. Он их считает обычным совокуплением. Если она уйдет от него, он не будет страдать. Неужели ты в этом сомневалась? Однажды ты уже бросала его, а он… он не очень-то горевал. Вернулся к Шейле.
— Ты спал с ней? — неожиданно выпалила она.
— С кем? С Мэгги? — опешил Майкл. — Нет, конечно!
— Не с Мэгги, а с Шейлой! И не притворяйся, пожалуйста, что не понял, о ком я спросила! — резко сказала Сьюзен и остановила машину.
— Сью, по-моему, мы уже выяснили этот вопрос.
Но она уже ничего не могла с собой поделать. Долго сдерживаемая ярость и боль от неясности их отношений прорвались наружу и приняли уродливую форму. Сьюзен кричала, сыпала оскорблениями, требовала рассказать ей, что и как говорил Шейле Майкл в придуманных ею же самой любовных сценах между ними.