Она

Ёсимото Банана

— Мне довольно уже того, что вы согла­сились встретиться с нами и что вы оста­лись в живых, — ответила я.

Кума-сан молча кивнула.

— После того случая я на полпути бросила свое увлечение оккультными науками. Они отчасти вытесняют человеческую при­роду, и поэтому, если есть склонность, в любом случае тебе открывается непознанное человеком, и постепенно это становится твоим роком.

Порвав с потусторонним, я решила по­могать людям в реальном мире и каждый день по мере своих сил стараюсь делать это. Когда я спаслась тогда, я подумала, что жизнь мне дарована откуда-то свыше, при­родой или Богом. Я раскаиваюсь и в том, что не смогла спасти твоего отца. Мне все говорили: не суй нос в чужие семейные про­блемы.

А я сунула шею, и по ней же меня и резанули, — сказав это, Кума-сан слегка усмехнулась.

Какая жестокая шутка, улыбаясь ей в ответ, подумала я.

— Похоже, мне тогда повезло: рана ока­залась неглубокой, и ее сразу обработали, так что выздоровление наступило довольно быстро. Однако играм остался. Вот только психологическая травма, которую я получи­ла, оказалась очень глубокой. Мне при­шлось пережить немало испытаний. Знае­те, я не могла даже ездить в поездах, не мог­ла войти в темную комнату. В дождливый день мне всегда становилось страшно, и, прикованная к постели, я страдала и посто­янно видела страшный сон, словно в пани­ке мечусь по комнате. Кроме того, боль в об­ласти шеи долгое время преследовала меня. Мне удавалось жить обычной нормальной жизнью очень долго, лет десять точно.

Однако, когда я избавилась от этого кошмара, мир по-прежнему существовал вместе со мной! Кого жалко больше всех, так это твою маму... Помню, она тогда го­ворила, что создаст в Японии школу для ведьм. И я думаю, при таких финансовых возможностях это было вполне осуществи­мо. Но в тот период она очень торопилась, словно одержимая чем-то. За что она ни бралась, ей все хотелось сделать быстро. Та­кой была твоя мама. Потом она лишилась главного, — сказала Кума-сан.

— А что это за главное? — спросила я.

— Это то, что есть у тебя и Сёити-сан, и то, что было у меня, — пояснила Кума-сан. — Сила, ради которой, как мне кажет­ся, стоит жить в этом мире! Когда тебя крепко держат в объятиях, когда тебя лю­бят. Когда у тебя много хороших воспоми­наний о разных погожих днях. Когда тебе удалось съесть что-нибудь очень вкусное. Когда ты испытываешь радость от того, что можешь говорить что думаешь. Когда засы­паешь, завернувшись в теплый футон. Ко­гда живешь в этом мире, в глубине души ду­мая о том, что жить — это хорошо. Я счи­таю, если у человека есть хотя бы часть из перечисленного, то каждый раз, когда он столкнется с очередным испытанием, это будет служить ему поддержкой и вдох­новлять его, и, несмотря на все трудности, человек сможет жить дальше. На то это и главное, чтобы с его помощью что-либо растить и культивировать, не так ли?

— Разумеется, это не означает, что твоей маме были совершенно незнакомы подоб­ные вещи. Но она не дорожила ими и, за­двинув подальше, однажды навсегда их ли­шилась. Или же окончательно отказалась от всего этого в погоне за другими вещами.

Я кивнула. А потом спросила:

— Не подумайте, что я пытаюсь найти хоть какое-то оправдание, но вы верите в так называемую одержимость?

— Не верю, — ответила Кума-сан. — Я считаю, что это слово придумано для тех людей, кто иначе попросту не может объяс­нить вполне определенное состояние. То же самое и с призраками. Мне кажется, это слово существует потому, что, используя его, удобнее и проще толковать многие вещи. Я не думаю, что совершенное твоей ма­мой — это происки дьявола или чего-либо в этом роде. Тогда СМИ истолковали все именно так, однако я считаю это человечес­ким деянием. Находясь там, я поддалась внушению: помню страшный силуэт и голос кого-то, кого там быть не должно, и ваза упала и разбилась, хотя до нее никто не до­трагивался. И все равно я придерживаюсь своей точки зрения.

— Мне стало гораздо легче благодаря тому, что вы оказались таким человеком, — призналась я. — Просто не передать слова­ми, насколько легче.

— Это хорошо. Все в тебе говорит о том, что

ты не лжешь. Это тоже можно просто и коротко объяснить, используя опреде­ления типа “аура”, но дело-то не в этом. А в том, что если тщательно понаблюдать за человеком, то на физическом уровне ста­новятся понятными многие вещи! Так по­ступал Шерлок Холмс. Если должным обра­зом обращать внимание на то, как человек двигается, как строит свою речь, куда на­правлен его взгляд, и прочие подобные де­тали, то даже удивительно, как много всего можно понять о человеке. Только важно на­блюдать за этим как бы со стороны, по­скольку люди практически на все смотрят через призму своего собственного мне­ния, — сказала Кума-сан. — Человек может все. Не забывай об этом. Даже то, что ты сейчас находишься здесь, казалось бы, по­разительно, невозможно! Однако для чело­века нет невозможного. При помощи сил и энергии других людей, с которыми он со­стоит в каких-либо отношениях, он может осуществить все. Просто толкования быва­ют разными, а суть-то одна! Сила, которую в данный момент придает тебе другой че­ловек, зовется любовью в самом прямом смысле этого слова! Этим даже можно вос­полнить то, что ты в несколько искажен­ной форме получила от своей мамы.

— Надо же, точь-в-точь как в пред­смертных словах матушки... — изумилсяСёити.

Кума-сан, улыбнувшись, кивнула.

— И это все, как мне кажется, потому, что с самого рождения ты наделена заме­чательными качествами: умная, милая, озаряешь светом сердца всех вокруг. Ду­маю, что все — даже Бог и ангелы, если до­пустить, что они существуют, и духи дере­вьев в саду — в вечном долгу перед тобой. За то, что ты родилась в том доме. За то, что никто не протянул тебе руку помощи.

— И правда, очень странно, что моя ма­тушка не забрала тебя к нам, -— озадачил­ся Сёити.

Кума-сан почему-то весьма печально взглянула на Сёити.

— Об этом пока меня не спрашивайте. Я все знаю, но сейчас не хочу говорить. Ра­но или поздно, если наступит момент, когда смогу сказать, я непременно это сделаю. И хотя я занимаюсь тем, что даю советы людям, вы меня простите. Сейчас мне хо­телось бы оставить эту тему.

Мне на мгновение показалось, что Ку­ма-сан вот-вот заплачет, и я решила сме­нить тему разговора.

— А моя мама кого вызывала и о чем спрашивала? — поинтересовалась я. — Я знаю, что она приглашала духа умерше­го родственника кого-либо из собравших­ся, ему задавались различные вопросы, а потом она озвучивала оставленное им по­слание. Однако вы ведь принимали в этом участие?..

— Да, похоже, случалось, что она бы­ла кем-то вроде медиума и, должно быть, спрашивала у кого-то о том. что представ­лялось ей очень величественным и почти божественным, что следует сделать, чтобы бизнес шел успешнее. Кажется, на сеансы приходили и такие люди, которых она кон­сультировала и по их личным делам. Поче­му там оказалась я? У меня очень сильно развита интуиция. Меня тогда покинуло ду­шевное равновесие, и я заинтересовалась школами для ведьм. Потом узнала, что в Японии есть человек, который собирается открыть школу белой магии. Нас познако­мили, и мне позволили посещать сеансы, чтобы увидеть все на практике. В тот день я впервые пришла туда. К несчастью. Но сейчас я думаю, что мне нужно было пере­жить и это тоже.

С того самого момента, как я вошла в комнату, меня не покидало какое-то тяже­лое и жуткое предчувствие, и я подумала, что здесь что-то не так. Однако в то время у меня не было такой веры собственным ощущениям, как сейчас, и поэтому я про­сто осталась там, ничего не предпринимая. Твоя мама ближе к концу уже не могла гово­рить человеческими словами, она смотре­ла не моргая, широко раскрыв глаза. Потом у них с твоим отцом начался жаркий спор по поводу магазинов... С самого начала речь шла о том, чтобы открыть где-нибудь филиал. В Бразилии или в Аргентине, где-нибудь в том направлении.