Они были первыми
Шрифт:
— Как здоровье, отец Стефан?
— Слава богу, пока терпимо, — Стефан прошел к столу, сел на табурет.
— Прости, что потревожил в столь ранний час. Кстати, сколько на твоих? — кажется, впервые Шулепов так жадно всматривался в глаза отца Стефана.
— Я их отцу Владимиру одолжил, — сказал несколько недоуменно Стефан.
Шулепов налег грудью на стол, кресты на кителе глухо дзинькнули.
— Зачем вдруг часы благочинному понадобились?
— В пути часы нужнее… Три наслега объехать
— И когда же он вернется? — перебил полковник Стефана.
— Недели через две, говорил. Работа эта нескорая, людишки на лепту нынче скупы.
— Понятно, — протянул зло Шулепов.
— Я не понимаю вас, господин полковник. Это что, допрос? — В голосе отца Стефана послышались нотки искреннего негодования.
— Через две недели, отец Стефан, закажу тебе панихиду, — Шулепов, вытаскивая из стола рюмки и бутылку, пропустил мимо ушей его слова. — А теперь причастимся!
— Ваше превосходительство, — в кабинет ворвался радостный Казеко. — Вот! «Багаж получил. Деньги оставлены у Вола. Корен».
Шулепов расстегнул верхние пуговицы кителя, жестко потер толстую шею.
— Ничего не понимаю. Но выпить стоит.
Дружные аплодисменты вернули Ефимова в зал. Закончилось первое действие комедии. Зрители, оживленно обсуждая увиденное, потянулись к выходу.
— Слушай, — Ефимов тронул Садыкова за локоть, — я не могу сдержать своего любопытства, пойду поговорю с этой рыжей бородой.
— Зачем? — сказал Садыков.
Но Ефимов уже пробирался сквозь толпу к окну, где стоял импозантный Нильсон.
— Господин Корен? — негромко произнес Ефимов.
Иностранец, не без удивления глянув на подошедшего молодого человека, вежливо, но твердо сказал:
— Вы ошиблись, я — Нильсон, торговец мехами.
— Как обрадовалась бы Кошелева, увидев вас живым, — не без издевки заметил Ефимов. — Пять лет она хранит извещение американского консула о вашей гибели… Ох уж эта женская верность!
Иностранец как-то весь ощетинился:
— Кто вы такой?!
— Мельгувье. Энтен. Ачиматаль, — чуть ли не пропел Ефимов.
— Что вы хотите этим оказать?
— Могу напомнить. — Ефимов сделал небольшую паузу. — Материалы картографической экспедиции, попавшие в ваши руки там, на мысе Сердце-Камень… Э-э, несколько неполны… Там не хватает кое-каких бумаг, ради которых, как смею предположить, вы достигли Якутска уже как представитель фирмы «Олаф Свенсон»… Так?
— Печукан?! — невольно вырвалось у Корена.
— Сотрудник ЧК, Ефимов…
— Ты знаешь, кого мы сдали нашим дежурным? — Ефимов смотрел на Садыкова, и в его глазах бегали веселые искорки.
— Нильсона, разумеется.
— Я и забыл, что ты долго валялся в госпитале!..
Садыков с восхищением посмотрел на своего друга.
— Корен тогда не сумел взять материалы экспедиции, где шла речь о разведанных месторождениях золота, были подробные географические карты реки Колымы и Медвежьих островов… Он остался на Севере, торговал оружием, надеясь, что недобитые банды отвоюют эти земли для себя, и, разумеется, искал эти документы. Чтобы не привлекать к себе внимания, нашел сожительницу. Препарировал животных и птиц, отправлял в Америку, за доллары, разумеется. Так он стал «зоологом»…
Шулепов случайно наткнулся на материалы экспедиции и при знакомстве с Кореном не преминул упомянуть о них. Но заломил за них такую цену, которая повергла в уныние предприимчивого дельца.
На мысе Сердце-Камень, где Корен готовился к отплытию в Америку, я, чтобы окончательно утвердиться в роли друга, передал ему часть документов. Тут он на радостях совершил ошибку: просмотрел в спешке перед отплытием только первые листы материалов. По сути дела в его руки попала дырка от бублика, а сам бублик в наших, руках. Советское должно оставаться советским!
Антракт закончился. Начиналось второе действие спектакля.
1974 г.
А. Паулин
ПОСЛЕДНИЕ ВЫСТРЕЛЫ
Вооруженная борьба трудящихся за установление и укрепление Советской власти в Якутии велась почти двенадцать лет. Последние бои с белобандитами проходили на севере республики. Мне довелось в качестве политрука отряда принимать непосредственное участие в разгроме этой авантюры, принесшей немало горя и страданий жителям Заполярья.
Осенью 1929 года я был командирован по линии респотребсоюза «Холбос» в Булунский округ для организации там интегральной кооперации. 26 августа группа кооперативных работников с караваном барж, которые буксировали пароходы «Лена» и «Полярный», выехала из Якутска. Вместе с нами ехали в Булун и будущие руководители округа Х. П. Шараборин и И. Н. Колмогоров.
Еще в пути я разработал план своей будущей работы, с которым ознакомил Шараборина. Он его одобрил. Нам предстояло выполнить постановление Якутского обкома и VI Всеякутского съезда Советов о привлечении населения, в первую очередь бедноты и батраков, в интегральную кооперацию и расширении кооперативной торговли и заготовок пушнины.