Они написали убийство
Шрифт:
Но… Физиология все-таки взяла свое. Произнеся эту напыщенную и витиеватую фразу, Макушкин не выдержал и рыгнул.
И эта маленькая деталь оказалась роковой. Степкин громко засмеялся и зааплодировал:
— И эти люди будут еще…
Фразу он не успел закончить по причине того, что Бельман с отчаянным криком «Бей жидов!» саданул Степкину в его абсолютно русское крестьянское лицо. Несколько ошалевший от такого развития событий Макушкин некоторое время стоял как истукан. Но в ситуацию стремительным метеором вклинился
Он первым поспешил на помощь молодому поколению и, встав между Бельманом и Степкиным, грозно заявил:
— Не фига наезжать на генофонд нации!
— Какой на-ции?! — презрительно спросил Степкин, пытаясь достать Бельмана ногой.
— Российской! — гордо заявил Котов.
— Ладно, мужики, что вы в самом деле! — Василий встал со своего места и, нахмурившись, поспешил в эпицентр событий. — Потом журналисты напишут, что писатели нажрались и набили друг другу морды, не поделив статуэтку. И мы вообще лишимся губернаторского литературного фонда!
Участники свары разом повернули головы в его сторону. Они несколько секунд пытались переварить услышанное. Наконец сквозь алкогольный дурман к ним пришло-таки осознание того, что поступают они неразумно. Упоминание о деньгах моментально вернуло их на землю. Тут бы все и закончилось, но Котов, который к творческой интеллигенции не принадлежал и, соответственно, губернаторский фонд ему был абсолютно «по барабану», вдруг воспроизвел запавшую ему в память фразу:
— Жалкий графоман!
Поскольку он находился лицом к лицу со Степкиным, то последний принял это на свой счет.
— А ты-то что еще тут вякаешь? — возмутился он. — Ты кто вообще такой?
— Евгений Котов, бизнесмен, — гордо представился тот заплетающимся языком.
— Так иди и занимайся бизнесом, а сюда своим рылом не лезь! — грубо отрезал Степкин и взял Евгения за грудки.
Лариса, почувствовав, что муж вляпался в некрасивую историю, поспешила на помощь.
— Господа, господа! Не надо конфликтов! Вы же все-таки интеллигентные люди!
— Мы-то, может быть, и интеллигентные, — зло буркнул Степкин. — А вот всякие там… хм…
— Господа, давайте лучше выпьем! — возник сзади высокий седой мужчина в очках. — И поспорим о том, какая литература сейчас нужна — бульварная или антикварная.
— Ох, бросьте, Александр Владимирович, — снова рубанул рукой воздух Степкин, оборачиваясь к седому. — Вы работаете в сфере ширпотреба и радуетесь! И ваши клиенты, понимаешь, здесь бузу устраивают!
Он снова повернулся и уже был готов показать в направлении Бельмана, но его как ветром сдуло с места. Он уже успел сбегать за двумя молодыми людьми с бэйджами на груди. Они приближались к спорящим.
— Попрошу на выход! — мрачно потребовал один из охранников, подойдя к ссорящимся.
Котов даже не понял, что обращаются
— Стыд! Какой стыд! — качая головой, произнес с пафосом Степкин и повернулся к седому.
— Вот и я говорю, давайте лучше выпьем! — улыбнулся седой, которого звали Александром Владимировичем.
К этому предложению вскоре присоединились и Бельман с Макушкиным. Они не особо расстроились, что Евгения выдворили из зала, похлопали Степкина каждый со своей стороны по плечу и в знак примирения предложили выпить. Степкин ради приличия поломался и, шумно выдохнув, сказал:
— Давай!
Через некоторое время они уже сидели вчетвером как лучшие друзья и обсуждали какой-то очень важный вопрос современного литературного процесса.
Лариса, ощутив на себе весь позор только что пережитой сцены, извинилась перед своим новым знакомым и поспешила покинуть зал.
Василий бросил ей вслед фразу: — Я надеюсь, что вы не насовсем уходите. Мне бы хотелось с вами побеседовать.
Лариса ничего не ответила, а устремилась вслед за двумя парнями, которые, несмотря на отчаянное сопротивление Котова, настойчиво вели последнего вниз по лестнице.
— Лошье! — кричал Котов, упираясь ногами в пол как только это было возможно.
Испуганный критик Фатеев семенил следом, пытаясь что-то объяснить и сгладить ситуацию. Наконец парни отпустили Котова, и тот что-то начал горячо доказывать Фатееву. Подоспевшая Лариса не стала вдаваться в подробности этого разговора, а тут же заявила:
— Сейчас же поедешь домой! А я остаюсь здесь, принципиально!
И, вытащив из кармана своего пиджака мобильный телефон, набрала номер. На счастье, Сергей, шофер, которого Котовы держали на случай всяких критических ситуаций, оказался дома. Он сообщил, что сможет быть около театра через пятнадцать минут. Лариса, которая общаться с пьяным мужем абсолютно не хотела, поручила его Фатееву, строго-настрого наказав ему, чтобы Котов не дай бог не встрял еще во что-нибудь и был благополучно погружен в машину. Фатеев закивал и увлек своего старого приятеля куда-то вниз.
— Какие невоспитанные люди эти твои писатели! — донесся до Ларисы возмущенный голос мужа. — Безобразие! Культурные люди пришли культурно отдохнуть! Пойдем лучше выпьем!
«Господи, за что же мне все это!» — подумала Лариса, возвращаясь в банкетный зал.
— Нет, господин Державин категорически прав, — вещал главный лауреат Степкин, держа уже знакомого Ларисе Василия за пуговицу пиджака. — Это нужно сделать! Литературный журнал нужно поднимать. Кстати, Василий может возглавить новую редакцию.