Они написали убийство
Шрифт:
— Лучше крепленого, товарищ директор! — Ардабацкая посмотрела на Ларису невинными глазами.
— Крепленого, — повторила Лариса просьбу Ольги для Городова. — И вообще дайте то, что она хочет. А я сейчас уезжаю по делам.
— Лариса Викторовна, мы же не закончили с вами наш разговор, — начал было Городов.
— Я же сказала — уезжаю по делам, — отрезала Лариса. — И вообще, по-моему, сейчас нет таких проблем, которые ты не в состоянии был бы решить самостоятельно.
Она набрала номер телефона Абрамцева и договорилась с ним о срочной встрече,
— Я вообще-то первый раз принимаю участие в таких сомнительных мероприятиях, — скептически произнес Абрамцев, когда Лариса остановила машину.
— Ничего особенного, это только поначалу страшно, а потом привыкаешь, — попыталась успокоить его Лариса. — Ты понял, что надо делать?
— Да… — угрюмо сказал Абрамцев, доставая с заднего сиденья «Вольво» пакет, в котором находилась бутылка водки и закуска. — Стремно все равно как-то. Витек, как бы там ни было, а мой друг…
— Борис тоже был твоим другом, — возразила Лариса. — И, по-моему, ты должен быть заинтересован в том, чтобы узнать, кто его убил.
— Да-а… — еще раз протянул Абрамцев, скорчил кислую физиономию и вылез из машины.
По свету в окнах они выяснили, что Удальцова находится дома, и, следовательно, не должно было быть никаких осложнений в осуществлении задуманного Ларисой плана. Ждала она, однако, довольно долго — где-то часа два с половиной.
Наконец на улице появился Абрамцев, который мрачно заявил:
— Путь свободен, можно начинать.
Лариса вместе с ним поднялась в квартиру Удальцовой. На кухне, которая, по словам импульсивной Кати, совсем недавно было заряжена отрицательной энергетикой, на столе стояла почти выпитая бутылка водки и была свалена куча снеди. Всего лишь вчера отмечали девять дней со дня смерти Фомина. Павел не смог вчера присутствовать, поэтому легко нашел предлог, чтобы посидеть с Удальцовой и почтить память ее мужа.
Однако он преследовал свои цели — во время трапезы он подлил в рюмку хозяйки дома снотворное. Оно подействовало через два часа, и к моменту появления в квартире Ларисы Катя спала в гостиной на диване.
— Я сам отнес ее туда, — сказал Абрамцев. — Вообще она очень сильно нервничала, было видно, что ее что-то очень тревожит. Словно груз какой-то непосильный на душе лежит…
— Ты спрашивал ее про Лохмана?
— Да. Но она старательно обходила эту тему, даже запретила мне упоминать его имя.
— Никаких намеков на нежные отношения?
— Абсолютно. Наоборот — даже проскальзывало негативное отношение к персоне нашего друга.
— Ну, что ж… Я думаю, что после наших с вами, так сказать, оперативных мероприятий будет ясно, что происходит на самом деле. Пора начинать…
— Да, — вздохнул Абрамцев и раскрыл принесенный только что из машины Ларисы чемодан с различными приборами и инструментами.
Он стал раскладывать их на кухонном столе,
— Она долго будет спать? — настороженно спросил вдруг Абрамцев.
— Часов десять, — спокойно ответила Лариса. — Так что времени у нас более чем достаточно.
Павел снова вздохнул и включил прибор. Задача его заключалась в том, чтобы поставить в квартире Удальцовой жучки, с помощью которых можно было вести прослушивание всего, что здесь происходит. Как утверждал Абрамцев, с расстояния триста метров это было вполне возможно.
Павел выглядел хмурым и подавленным. Он методично вскрывал розетки, потом ставил туда маленькие металлические кругляшки, закручивал. Но было видно, что делает он это без особого энтузиазма.
— Мне кажется, что ты в чем-то разочарован… — осмелилась нарушить молчание Лариса.
— Скорее, в ком-то, — отозвался Абрамцев. — Хотя… Внутри Витька всегда бурлили какие-то демоны. По сути, он очень расхлябанный человек, нет в нем морального стержня.
— Ну не знаю. Мне кажется, что и Удальцова и Борисова также выглядят в этой истории не очень-то красиво.
— Я всегда догадывался, что у этих баб не все дома. Впрочем, Витька тянет к таким женщинам, — вздохнув, констатировал Абрамцев.
— Что касается психической патологии, то я бы выразилась так: здесь алкоголик шизофреником погоняет, — иронично заметила Лариса.
— Да, как говаривал незабвенный Мюллер из «Семнадцати мгновений весны», с непрофессионалами невозможно работать — нельзя предугадать, что они будут делать в следующий момент, — снова вздохнул Абрамцев.
— Если обладать кое-какой информацией, то все-таки можно, — возразила Лариса. — И ради этого мы здесь, и именно поэтому мы сейчас оставим здесь свои устройства и послушаем, о чем разговаривают Катя и Виктор. Ты, кстати, не в курсе, когда они встречаются?
— Это может произойти когда угодно, — подумав, ответил Абрамцев. — Витек в силу своей творческой профессии живет по гибкому графику, Катя, ссылаясь на потрясение после смерти мужа, тоже не особо обременяет себя служебными обязанностями.
— Нам остается только ждать.
— Да, — подтвердил Абрамцев, заканчивая возиться с жучками. — Все готово к употреблению.
— Прекрасно. Теперь гасим свет и тихо удаляемся.
Через пять минут они покинули квартиру Удальцовой и поехали каждый к себе домой. Назавтра они договорились встретиться утром у ее дома, чтобы начать прослушивание.
Глава 8
Ждать особо долго не пришлось. Лохман на своей «шестерке» подъехал к дому Кати в конце рабочего дня. Он оставил ее на стоянке близ аэропорта и, весело помахивая связкой ключей, прошел в подъезд. Лариса, сидевшая в салоне своего «Вольво» вместе с Абрамцевым, отметила его жизнерадостный вид. Выглядел он весьма франтовато — новое модное черное пальто, темные очки и короткая стрижка.
— Надо же, какой прикид, тоже мне, денди, — с ехидной ухмылкой прокомментировал Абрамцев.