Они ведь едят щенков, правда?
Шрифт:
— Товарищ, отвечу вам в последний раз: я считал своей обязанностью изучить дело, прежде чем представлять на ваше рассмотрение. Это же уловка, обман — разве вы не видите? Это же очевидно. Только болван может на это клюнуть. Такой болван, как вы!
Фа строго уставился на Ло и ответил спокойным тоном:
— Вы, похоже, очень расстроены, товарищ. Ну, а я, надеюсь, все-таки не оказался болваном. Хотя признаю — да, сам я не способен решить, подлинны эти свидетельства или сфабрикованы. Мне представляется, что единственный выход — провести полное расследование. — Он оглядел сидевших за столом. — Вы согласны с моим мнением,
— Расследование? — переспросил Ло. — Только у МГБ имеется полномочие расследовать подобные дела.
— Нет. Мы должны следовать правильной партийной дисциплине и всем положенным процедурам. Такое дело должно быть отправлено в Центральную дисциплинарную инспекционную комиссию. Именно она является «Хранителем Единства Партии».
Фа обратился к остальным членам Комитета:
— Товарищи, что скажете вы?
Все, кроме Ло и Ханя, кивнули.
— Вот и отлично. Дело требует безотлагательного рассмотрения.
Министр иностранных дел Ву спросил:
— А что мне сказать послу Дину?
— Ничего. За пределами этого помещения никто не должен ничего слышать об этом. — Фа задумчиво вздохнул. — Мне придется как-то известить американцев, что мы получили то, что они нам передали. Я ясно дам им понять, что мы не верим в подлинность этих документов. И что мы проводим собственное расследование. Вы согласны, товарищи?
Через час Фа и Ган сидели со своими стаканами виски и слушали Симфонию Водопроводных Кранов.
— Товарищ заместитель главного инспектора Цзэнь лично займется расследованием, направленным в ЦДИК? — спросил Фа.
Ган кивнул.
— Это условие было оговорено адмиралом Чжаном.
— Но разве это не известно? Про Ло и внучку Цзэня?
— Внучатую племянницу. Нет, все учтено. В то время Цзэнь был чиновником совсем младшего ранга. А Ло возглавлял Четвертое бюро. Цзэнь боялся, что Ло будет мстить, и это только усугубит беду. Поэтому он ничего не предпринимал. После того, как девушка выписалась из больницы, ее отправили за границу. Сейчас она в Германии. Замужем. Все это — давняя история, сунутая под ковер. Но только не для товарища Цзэня. Я полагаю, он будет проводить расследование с большим рвением. Ну, а что касается Ло, — согласно стандартным правилам ЦДИК, он вообще не будет посвящен в то, кто именно занят экспертизой. Все допросы будет проводить заместитель Цзэня. Причем — я полагаю — со всей суровостью.
— Да, — сказал Фа. — И все-таки, великие державы так себя не ведут — верно?
— Абсолютно верно.
Фа открутил крышку с бутылки.
— Еще?
— Почему бы нет?
Глава 44
Звяк-Звяк, Бум-Бум
Окна спальни задребезжали от грохота взрыва. Энджел подпрыгнула на кровати.
— А это еще что такое, черт возьми?
Жук рассеянно поднял глаза от книжки с иллюстрациями, лежавшей у него на коленях.
— Мм?
— Что это за звук? Только не говори мне, что ты не слышал.
— А, это? Ребята, наверное. На следующей неделе — Геттисберг, и на сей раз они намерены разгромить северян. — Жук опять погрузился в книгу.
— Звуки будто в военной зоне, — сказала Энджел.
— Ну, тогда ты должна здесь чувствовать себя совсем как дома.
— Барри там, с ними.
— Ну да, болтается среди солдат и палящих
— Ты что, еще одну таблетку принял? Они же вроде кончились.
— Нет, — ответил Жук. — Я не чувствую боли. Наоборот, мне очень хорошо.
— Я совсем не так представляла себе тихие выходные за городом.
— Ты же сама хотела приехать. И вот ты здесь. Так что проникайся настоящим моментом.
Жук глаз не мог отвести от фотографий в книге. Дворец Потала, величаво венчающий собой утес, пики Гималаев… это походило на огромные каменные ступени, ведущие на небеса. Лестница на небо. Что-то в этом есть знакомое… ах да, «Лед Зеппелин». Какие необычные чувства, наверное, должны посещать человека, который оказывается там, в разреженном воздухе, и проходит путем монахов и лам. Жук мысленно рассмеялся. Ну, нет, друг мой, Жуку Макинтайру не выдадут туристическую визу для посещения Тибета. И вдруг при мысли об этом он испытал безмерную грусть.
Он вздохнул и перевернул страницу. Да, именно это он искал: ступы, куполообразные гробницы лам. Ого, вот это да!
— Энджел.
— Что? — обиженным тоном отозвалась Энджел, не поднимая глаз от своей книги — биографии генерала Кертиса Лемея [72] .
— Ты только погляди. — Он показал пальцем. — Это — ступа тринадцатого Далай-ламы. На нее ушло больше тонны чистого золота!
— Ну надо же! Не думала, что ламы так падки на цацки! — фыркнула Энджел.
72
Кертис Лемей (1906–1990) — генерал ВВС США, командовавший бомбардировками Японии во время Второй мировой войны.
— Гм! Мне кажется, самим ламам роскошь безразлична. Скорее, это обычай тибетцев — они хотят таким образом почитать своих святых. Погляди. Еще они выстроили посвященную ему пагоду. Она сложена из двухсот тысяч с лишним жемчужин.
— Да уж — наверное, он был жуть каким святым.
Окна спальни сотряс новый взрыв.
Энджел отложила книгу.
— Это невыносимо. Сделай же что-нибудь.
— Я уверен: если ты попросишь их прекратить — они послушаются.
— Я не собираюсь туда идти. Они меня ненавидят. Было очень мило со стороны твоего братца рассказать им, что я обозвала их идиотами. Теперь они смотрят на меня так, как будто я…
— Дьявол? Нет, — улыбнулся Жук. — Разве ты можешь быть дьяволом? Тебя же зовут Ангелом.
— Жук, ты разговариваешь как настоящий зомби. Ты точно не принимал те таблетки?
— Я их не принимаю уже два дня. Но, знаешь, это очень странно. Я и правда чувствую себя будто под таблетками. Я ощущаю такое… трудно описать. Удовлетворение.
— Очень рада за тебя.
— Погляди вот на эту. — Он снова ткнул в страницу. — Она сделана целиком из сандалового дерева и покрыта восемью тысячами двумястами фунтами золота. Ого! Это сколько же… четыре тонны золота? Но в ней всего-то восемнадцать тысяч шестьсот восемьдесят жемчужин. Маловато даже для приличного ожерелья. — Жук хихикнул.