Они выбрали ночь
Шрифт:
Впереди показались одинокие огни факелов - небольшой участок дороги был освещен словно днем.
'Вот где сейчас действительно веет смертью', - подумал Джинкс и вздрогнул. Неприятное ощущение подкатило к горлу, и недавний сон вновь ожил.
Кэб остановился возле перекрывших дорогу полицейских.
– Куда прешь, скотина?!
– донесся снаружи стальной голос.
– Не ругайся, Стенли. Я тоже не рад этому ночному переполоху, но не ворчу, словно старый боров, - сдержанно улыбнувшись, инспектор встретился
Смотритель почтительно поклонился:
– Мистер Форсберг? Вот уж не думал, что увижу вас здесь, - полицейский был искренне поражен.
Констебль застенчиво улыбнулся:
– Знаете Стенли, сам удивляюсь, что оказался в этих трущобах среди ночи.
– Так вот и я про то же, - нервно теребя ус, согласился Смотритель.
– Тут же и в самом деле сердечко не выдержало. К чему время-то зря тратить? Да и нам лишние проблемы не нужны. И так уж с этим покойником продрог весь. Вон гляньте, могильщики притащились. Вот уж кто, настоящие стервятники! Ради всего святого, мистер Форсберг, увольте меня от этого...
Джинкс бросил на здоровяка сочувственный взгляд.
– Ничего не поделаешь, Стенли. Придется еще немного потерпеть. Да и служителям кладбищ не привыкать. Пускай немного умерят свой пыл и подождут моего решения.
Инспектор осторожно подошел к лошади и, взяв ее под уздцы, посмотрел на свесившегося с козел покойника.
Вроде бы все выглядело обычно. Никаких видимых признаков насилия, следов крови, борьбы - но Джинкса мучило внутреннее не спокойствие - этому грузному человеку просто-напросто стало плохо, он остановился, схватился за сердце и ... упокой Всеединый его душу. И все же, оставалось одно 'но'.
Сон никак не хотел покидать его мыслей.
Мистер Форсберг обошел карету, и вновь остановившись возле мертвого извозчика, задумчиво почесал подбородок. Неужели странное предчувствие ничего не значит? Все было слишком очевидно, чтобы искать в стоге сена несуществующую иглу, которая в один миг разрушит привычную картину несчастного случая. Определенно не существовало даже призрачного шанса, что возница умер не своей смертью. И все-таки констебля продолжали терзать скверные сомнения.
'Сон, всего лишь, сон...И ничего больше! Ни единой наметки', - волчком крутилось в голове.
Он еще раз пристально изучил пустой кэб - никаких признаков чужого присутствия.
'Значит, возница ехал один'
Не обращая внимания на недоуменные взгляды Смотрителя. Оглядел возницу. Место происшествия. Поговорил со случайными зеваками.
Ничего.
Собираясь уходить, инспектор в очередной раз непонятно зачем вернулся к повозке. Склонившись над колесом, он аккуратно провел по ободу, словно пытаясь найти нужный ответ у холодного металла.
Все напрасно. Поежившись от ледяного августовского ветра, констебль направился в сторону
Ветер, налетевший откуда-то с севера, показался ему слишком промозглым, совсем не типичным для этого времени года. По спине пробежали мурашки, а руки предательски затряслись, словно у заядлого забулдыги. Джинкс глубоко вздохнул, сдерживая участившееся сердцебиение, и убрал находку в карман.
– Сон, всего лишь, сон...И ничего больше, - повторил он не веря самому себе.
Разогнав случайных зевак и распорядившись по поводу опроса очевидцев, которых как бывает в таких случаях, не оказалось - Смотритель возник рядом с инспектором и звонко отрапортовал. Мистер Форсберг выслушал доклад и, помедлив, спросил:
– Скажите, Стенли, до меня кто-нибудь осматривал место происшествия?
– Да кому же это нужно, мистер Форсберг, - взмолившись, простонал Смотритель.
– На кой демон... Вон и доктор подтверждает. Естественной смертью он умер. Без всякого, как говорится, душегубства. Все ж и так ясно!
– В том-то и дело Стенли, что слишком уж ясно.
Джинкс бросил взгляд на продрогших до костей полицейских. Ночи на излете лета, в этот год, и впрямь, выдались слишком холодными.
– Хорошо, можете забирать, - снисходительно произнес констебль, заметив, как Смотритель облегченно выдохнул и натянуто улыбнулся.
– Ну? А вы чего встали, рты разинули, итак ночь на дворе! Чего, поглядеть больше не на что?! Преставился человек, сердце не выдержало, а вы уставились, глазенками хлопаете, - засуетившись, прикрикнул на толпу представитель закона.
Повернувшись, Джинкс покосился на горожан и заметил пустой взгляд рыжебородого ремесленника, который уже смирился с тем, что смерть его брата останется безнаказанной.
Развернувшись, констебль в очередной раз направился к кэбу, словно место преступление тянуло к себе мощным магнитом.
Сейчас было не до пустых бесед с горожанами. Стоило хорошенько подумать, прежде чем задавать хоть какие-нибудь вопросы. В голове не преставало крутиться это треклятое иссиня-черное перо, словно специально оставленное неизвестным шутником возле повозки.
Что необычного в этой непримечательной находке - Джинкс не знал - но терзающее сомнение все-таки склоняло его в сторону непреодолимого желания докопаться до мистической истины загадочной смерти.
– Смахнула его жизнь, - раздался, чей-то противный до тошноты, голос.
Заметно вздрогнув, мистер Форсберг потерял привычный ход мысли.
– Я говорю, мистер узнаю-все-про-всех, тяжелое это бремя жизнь, - заметив на лице инспектора мимолетное замешательство, добавил худой и очень бледный мужчина.