Ониксовый шторм
Шрифт:
– Как ты хочешь, чтобы я отнесся к тебе, Вайолет? Его брови хмурятся, когда он прижимает большой палец к моему клитору, и энергия, собирающаяся во мне, вибрирует. “Здесь, на спине, со мной над тобой? Передо мной на четвереньках с задранной задницей? Прижмись к стене, чтобы я мог гнать сильнее? Верхом, чтобы ты мог контролировать темп? Скажи мне ”.
Контроль? Это всего лишь иллюзия, когда дело доходит до того, чтобы быть с ним. В ту секунду, когда он прикасается ко мне, я принадлежу ему и могу делать с ним все, что он захочет.
“Все это”. Я горю самым
Его глаза вспыхивают. “ Я чувствую это. Я чувствую тебя . Он смотрит еще секунду, затем наклоняет свою голову к моей, зависая на дюйм или два над моими губами, и ускоряет темп своих пальцев, заводя меня так крепко, что я знаю, что единственный способ пережить это - разбиться вдребезги. “Ярко, горячо и чертовски идеально”.
И я хочу его всего, его член, а не только его пальцы. Я чувствую, насколько он тверд у моего бедра, и мне нужно, чтобы он двигался внутри меня, вместе со мной, раскрываясь, дикий и неуправляемый. Я просто не могу подобрать нужных слов, не тогда, когда он хочет лишить меня дара речи.
Я хватаюсь за мерцающий оникс, соединяющий наши разумы, и изливаю в него свою чистую, острую потребность, мое дыхание учащается.
– Вайолет, - стонет он, и морщинки проступают у него между бровями, а челюсть сжимается, как будто он сдерживает себя.
Зачем ему бороться с этим? Бороться с нами? Я принадлежу ему, но и он мой тоже. Разве он не помнит, как нам хорошо вместе? Удерживая связь тисками, я вспоминаю, как шкаф треснул о мою спину, то восхитительное ощущение, когда он вонзился в меня, сильно и так чертовски глубоко, мы оба растворились друг в друге, дышали одним и тем же горячим воздухом, не жили ни для чего, кроме пика следующего толчка.
Сила, свернувшаяся внутри меня, начинает гореть , заливая мою кожу краской и угрожая испепелить все, что я есть, если я не отпущу ее. Боги, как бы я себя чувствовала, когда его тени мягко касались бы моей кожи, окутывая меня тысячей ласк, когда он...
Его лоб прижимается к моему, и он дрожит, на его лбу выступают капельки пота. “Чертвозьми, любимая. ”
Есть что-то в том, чтобы слышать этот гортанный стон, полный хрипоты и отчаяния, который швыряет меня за край со следующим касанием его пальцев. Я пытаюсь прижать его к себе, но питание отключается, и слева от меня вспыхивает свет, когда я разбиваюсь вдребезги. Тень заполняет пространство на прерывистое сердцебиение, когда наслаждение накатывает волнами, затягивая меня на дно и вытаскивая на поверхность снова и снова.
Я улавливаю запах горелого дерева, и Ксаден хватается обеими руками за изголовье кровати надо мной. Пытка, искажающая его лицо, отрезвляет меня меньше чем за секунду. Он выглядит так, словно ему невыносимо больно.
“Ксаден?” Шепчу я, протягивая к нему руку.
“Не надо”. Это звучит наполовину требованием, наполовину мольбой.
Мои руки падают на грудь, и когда я прерываю нашу связь, она исчезает и запечатана стеной из охлажденного оникса.
– Что происходит?
– спросил я
– Мне нужно пространство. Он выплевывает слова.
– Хорошо. Я выбираюсь из-под него и соскакиваю с
– Не уверен, что островные королевства будут достаточно далеко, - бормочет он, замедляя дыхание.
Что за черт? “ Прошу прощения? Я в полном замешательстве наблюдаю, как он берет себя в руки, затем кивает, как будто снова уверен в себе.
– Я забыл. Он медленно отпускает спинку кровати и садится на пятки, обхватив руками бедра, затем опускает руки по бокам. “Я проснулся и увидел, что ты сидишь там, и это была самая естественная вещь в мире - потянуться к тебе, но я больше не естественен . Черт возьми, мне так жаль, Вайолет.
О. “ Я тоже забыла. В ту же секунду, как он коснулся меня губами. — Тебе не за что извиняться, и не говори, что ты неестественный... Подожди. Мой рот кривится. Это полностью решаемая проблема. “ На самом деле, я думаю, ты только что оказал нам услугу. Я делаю один шаг к кровати, и он поворачивает голову в мою сторону. “Ничего плохого не случилось, Ксаден. Твои руки просто были повсюду на мне, внутри меня, и я в полном порядке. Дай мне две секунды, чтобы переползти через эту кровать, и ты тоже будешь в полном порядке.
Его глаза закрываются, и он указывает на изголовье кровати.
– Не в порядке.
Мой взгляд прищуривается к темному дереву, и мне приходится немного наклониться, чтобы, наконец, увидеть два слабых следа обесцвечивания, едва ли на тон светлее первоначального пятна, прямо там, где были его большие пальцы. Я прикрываю живот рукой, как будто это может уберечь его от опущения.
Он что, только что направлял?
Кадетам-всадникам не предоставляются такие же летние и зимние отпуска, как другим, по двум причинам: во-первых, гражданские лица плохо реагируют на драконов, случайно бродящих по их деревням. Во-вторых, выращивание тигров для войны требует запирания их клеток, чтобы они не набросились друг на друга ... или на вас.
—Оттачивай коготь: Руководство для профессора, автор полковник Тиспани Калтея
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Якачаю головой при виде двух едва заметных отметин.
“Это ничего. Это едва заметно”. И с такого расстояния его глаза выглядят точно так же. Что бы он ни делал, это даже близко не походило на то, что произошло во время битвы.
– Потому что я перестал. Он слезает с дальней стороны кровати и отступает, пока не упирается тыльной стороной бедер в мой стол. “В ту секунду, когда твоя сила возросла, я почувствовал это и вспомнил, почему пообещал себе, что не прикоснусь к тебе. И я подумал, что если бы я мог хотя бы позаботиться о тебе, этого было бы для меня достаточно, но потом я был так чертовски близок...” Он сжимает край моего стола так, что побелели костяшки пальцев, и переводит взгляд на меня. “ Я не могу позволить себе потерять контроль рядом с тобой. Даже самый край. ” Он бросает взгляд на изголовье кровати. “ Не так. Вовсе нет.