Оно
Шрифт:
— Все имеет смысл ровно до того момента, когда Рэтбоун выходит из хранилища компании «Голден Гейт». Больше ничего не происходит! А ведь он задумал выкрасть облигации и сбежать с миссис Эрншоу, и даже снял с банковского счета все свои деньги. План в действии. Но ради чего Рэтбоун вернулся в контору? Зачем остался в городе еще на одну ночь? Какое важное дело его задержало? Почему он бросил миссис Эрншоу? И почему не использовал купленные билеты, чтобы проделать хотя бы часть пути, как намеревался? Да, может, это ложный след, но ведь совсем никчемный! Остается одно, мистер Цумвальт: придется нам привлечь полицию и
— Но тогда Дэн отправится в тюрьму без малейшего шанса по-тихому уладить вопрос! — запротестовал он.
— Вы правы! Но тут уж ничего не поделаешь. И помните, вам нужно защитить себя. Вы компаньон Рэтбоуна, и хотя уголовной ответственности за его действия не несете, финансовая ответственность лежит на вас. Вы должны расплатиться по долгам.
Он кивнул, неохотно соглашаясь, и я схватился за телефон.
Целых два часа я был занят передачей сведений: в полицию — всех, что у нас имелись, а в прессу — тех, что мы хотели напечатать. К счастью, у газетчиков нашлись фотографии Рэтбоуна, сделанные год назад, когда о нем писали как о соответчике в бракоразводном процессе.
Я отправил три телеграммы. Одну — в Нью-Йорк, с просьбой открыть интересующий нас багаж, как только будут получены необходимые полномочия. (Если Рэтбоун так и не приехал в Нью-Йорк, багаж должен ждать на вокзале.) Вторую — в Чикаго, с просьбой допросить брата Дэна, а затем последить за ним несколько дней. И третью отослал в Новый Орлеан, чтобы в городе поискали нашего беглеца. Затем вернулся домой и лег спать.
С новостями было негусто, поэтому газеты на следующий день выдали материалы о Рэтбоуне на первые полосы, с фотографиями и описанием внешности, с нелепыми догадками, которые успели появиться у газетчиков за короткий срок между временем получения информации и временем, когда она ушла в печать.
Я провел утро за подготовкой объявлений, планируя охватить поисками всю страну, а, кроме того, договаривался о доступе к регистрационным записям с пароходов.
Незадолго до полудня прибыла телеграмма из Нью-Йорка, в которой перечислялись вещи из багажа Рэтбоуна. Содержимое двух больших чемоданов не имело значения. То, что там обнаружилось, могло быть упаковано как для использования, так и для отвода глаз, так же, как и вещи из саквояжа, который почему-то был не заперт…
Цумвальт, его бухгалтер и стенографистка, когда я прибыл в их контору, наблюдали, как двое из полицейского управления обыскивают кабинет Рэтбоуна. Я показал телеграмму, и детективы вернулись к своему занятию.
— Что означает этот список? — поинтересовался Цумвальт.
— Он показывает, что нет никакого смысла в том, как сложились обстоятельства, — ответил я. — Саквояж собирали для того, чтобы всегда держать под рукой. В багаж его сдавать было ошибкой, да еще оставлять незапертым! И вообще, никто не сдает в багаж сумку с туалетными принадлежностями. Может, Рэтбоун поначалу и не хотел ее сдавать, а потом передумал — решил избавиться от саквояжа, когда понял, что в нем не нуждается? Но как могла пропасть нужда в туалетных принадлежностях? И не забывайте, это наверняка тот же самый чемоданчик, который он брал даже в хранилище трастовой компании, когда шел за облигациями. Какого черта я не могу в это вникнуть?!
— Вот
Это было письмо, написанное синими чернилами на плотной белой бумаге решительным, угловатым и, без сомнения, женским почерком.
Милый мой Дэнни,
Если еще не слишком поздно, я хочу изменить свое решение о поездке. Подожди еще денек, до вторника, и я поеду. Позвони мне сразу как получишь письмо. И если ты еще хочешь быть со мной, я приеду за тобой на «родстере» во вторник, в полдень, к станции на Шэтгак-авеню.
Твоя больше чем навеки, Бутс.
Датировано двадцать шестым — это было воскресенье перед исчезновением Рэтбоуна.
— Вот что заставило его поменять планы и задержаться на день, — заметил полицейский детектив. — Думаю, нам лучше поехать в Беркли и попытаться что-нибудь найти на станции на Шэттак-авеню.
— Мистер Цумвальт, — сказал я, когда мы остались с ним наедине, — как насчет вашей стенографистки?
Он вскочил со стула, его лицо налилось краской.
— А что насчет нее?
— Была ли она… Насколько близки они были с Рэтбоуном?
— Мисс Нарбет, — заговорил он с нажимом, медленно, как будто хотел удостовериться, что я улавливаю каждый слог, — выйдет за меня замуж, как только жена даст мне развод. Поэтому я и отменил продажу дома. А теперь не могли бы вы объяснить, чем вызван ваш вопрос?
— Просто случайная мысль, — солгал я, пытаясь его успокоить. — Не хочу ничего упустить. Но это уже не важно.
— Правильно, — ответил он все с тем же нажимом, — мне вообще кажется, что у вас слишком много случайных мыслей. Вы можете вернуться в свою контору и выслать мне счет за услуги. Думаю, теперь я обойдусь без вашей помощи.
— Как скажете. Но вам придется оплатить мне сегодняшний день. Так что, если не возражаете, я поработаю над вашим делом до наступления ночи.
— Прекрасно! Вот только я занят, так что не извольте беспокоить меня своими отчетами.
— Хорошо, — сказал я, выходя из его конторы, но оставаясь в деле.
Когда я осматривал стол Рэтбоуна, письма от «Бутс» не было. Я вынимал все ящики и даже наклонял стол, чтобы заглянуть под него. Письмо подбросили потом! И почему Цумвальт уволил меня? Может, из-за того, что испытывал недовольство моей работой и негодовал из-за вопроса о девушке, а может, и нет.
Предположим (думал я, идя по Маркет-стрит, толкаясь и наступая прохожим на ноги), компаньоны были заодно. Кому-то из них следовало стать козлом отпущения, и эта участь выпала Рэтбоуну. С моей теорией хорошо согласуются и поведение Цумвальта, и его действия после исчезновения Рэтбоуна.
Нанять частного детектива перед обращением в полицию — прекрасный ход. В первую очередь потому, что создает впечатление невиновности Цумвальта. Вдобавок, частный сыщик будет рассказывать ему все, что сумеет выяснить, известит о каждом сделанном шаге, позволяя Цумвальту исправить ошибки и недоработки их плана, пока расследованием не занялась полиция. А если частный детектив зайдет слишком далеко, можно сразу отказаться от его услуг.