Опадание листьев
Шрифт:
– Тебе с такой философией надо было в попы подаваться, – отреагировал Олег.
– Надо было. Тайна исповеди, и все такое. Представляешь, чего там можно наслушаться. Томов на десять хватит. Хотя у нас тоже не плохо. Сегодня, например, бабу по «скорой» привезли. Сперма не в то горло пошла. Да вы наливайте, не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома.
Мы выпили еще по одной, после чего Валера занялся моими ногами.
– Ну что, – сказал он, сняв бинты, – в среднем по палате температура нормальная… У троих комнатная, а у остальных сорок два. Дня через два будешь, как новая.
«Два дня» длились
– Вставай, соня, – подняла меня субботним утром Валя. – После завтрака поедем тебя одевать… Стоп! А в чем ты поедешь?
Надо сказать, что я была похожа на мать – высокая, стройная. Черные волосы и глаза, смуглая кожа. Я была немного выше Олега, не говоря уже о Вале. О том, чтобы воспользоваться Валиным гардеробом не могло быть и речи. Перерыв весь гардероб, мы остановились на Олеговых джинсах, рубашке и куртке. Валины ботинки были даже слегка велики.
– Ты случайно не Золушка? – спросила она с нотками зависти в голосе.
Рынок оставил после себя неприятное впечатление. Узкие проходы между рядами, грязь, лужи, которые приходилось преодолевать вброд, потому что обойти их было невозможно, толпа людей. Наконец меня принарядили в низкокачественное дешевое тряпье, изготовленное, если судить по этикеткам, в лучших домах Европы. Домой мы вернулись без сил.
– А это тебе на платье, – Валя вытащила из шифоньера отрез дорогого материала. Завтра пойдем к портнихе, а заодно пройдемся по магазинам. К такому платью нужны приличные туфли.
Стенли
1
– Вставай. Времени нет, а он развалился, как кисейная барышня! – таким злым я Рафика еще не видел.
– Что случилось?
– Случилось. Одевайся. Я жду на улице.
Я быстро оделся и выскочил из дома.
– По машинам, – приказал Рафик, и мы, то есть, я, Рафик и еще несколько мужчин серьезного вида забрались в две машины, и на максимальной скорости понеслись вперед. Не смотря на то, что наша машина была огромной, Рафик выглядел в ней, как лягушонка в коробчонке. Он уже как-то объяснял мне, что эта грань реальности была специально создана, как участок для его загородного дома, но, тем не менее, я никак не мог привыкнуть к абсолютному безлюдью вокруг. За всю поездку мы не встретили, что называется, ни единого следа человеческой жизнедеятельности. Примерно через двадцать минут бешеной гонки мы подъехали к огромному сараю, который нелепо смотрелся посреди степного
– Пошли, – приказал Рафик, мы выскочили из машин и практически бегом ворвались в сарай.
Такого великолепия я еще не видел. Шикарнейшая дискотека, богатейший ресторан, бары… Мы зашли в бар и взяли пива.
– Так ты меня таким способом пригласил в бар? – пошутил я.
– Заткнись! – Рафик нервничал.
Не успели мы расположиться, как в бар вбежал еще один мужчина серьезного вида, и мы взяли старт. Странно, но подобное наше поведение никого здесь не удивило.
Мы выскочили из клуба (сарай назывался клубом), и я застыл на месте. На асфальтированной площадке для парковки стояли в несколько рядов автомобили, вокруг сарая был высокий забор, а по территории ходили бравые парни в камуфляже и с автоматами в руках. Внешний вид клуба был тоже иной. Теперь он больше походил на оптовый склад где-нибудь в промзоне.
– Пошли, – Рафик схватил меня за руку и потащил к ближайшей машине, как мамочка, которая, опаздывая, тянет свое еще заспанное чадо в детский сад. Мы вновь рванули с места на полном ходу. К нашему эскорту примкнула еще одна машина с серьезного вида людьми и две милицейские машины с мигалками, расчищающие нам дорогу. Мы мчались сначала по промзоне, затем выскочили на людные городские улицы, а еще через несколько минут лихо подкатили к городской больнице.
У входа в корпус нас ждали люди в белых халатах.
– Быстрее.
Мы бегом преодолели три этажа и длинный больничный коридор. На всем протяжении этого кросса мы не встретили ни единой человеческой души. Казалось, что все обитатели больницы попрятались в свои норы.
В палате интенсивной терапии весь в гипсе, обмотанный проводами и капельницами лежал человек. Он умирал. Кроме него в палате никого не было.
– Держи, – Рафик дал мне странного вида нож.
– Быстрей.
– Но я…
– Считаю до трех, – Рафик приставил к моей голове пистолет.
2
Оказывается, это не так уж и невозможно. Обрывается что-то внутри, и… Только не смотреть в глаза, только не смотреть в эти чертовы глаза… Он был перебинтован весь, как мумия, вот только глаза… Живые, знакомые, родные глаза… Нана одно мгновение… А он ждал, будто не я его, а он меня должен был этим ножом… Он благословил меня, дал добро.
– Пошли, – приказал Рафик, и меня взяли под руки и потащили прочь из палаты.
Я же был спокоен, вот только ноги… они безвольно волочились по полу, и по ним текло что-то теплое. И только в машине… Да так, что Рафику пришлось мне колоть лошадиную дозу успокоительного…
Первое, что я почувствовал, придя в себя, был запах сигары.
– Уходи! – я не хотел никого видеть, даже дракона, с которым мы, если не подружились, то, по крайней мере, нашли общий язык.
– Ты очень гостеприимный мальчик, – спокойно заметил он.
– Уходи. Я не хочу никого видеть.
– Тебе удалить глаза? Можно под наркозом.
– Что?
– Немного дружеской помощи, и твое желание станет явью.
– Мне не до шуток.
– Еще бы. Первый удачный суицид.
– Что ты сказал? – я вскочил с кровати.