Опаленные крылья мечты

Блюм Василий Борисович

– Еще ближе.
– Голос Седой оставался сух и деловит.

– Все очень просто: мы отпираем клетку, а вы нам нежно отсасываете. Подчеркиваю, нежно!
– Он погрозил пухлым пальчиком.
– Возможно, сделаете еще кое-что, по мелочи. Вон, Сергей, к примеру, анальчик любит. Правда, Сергей? Всего ничего, обычный такой анальчик, ха-ха.

– Что потом?
– Разводящая по-прежнему не проявляла эмоций.

Видя, что разговор идет в нужном русле, милиционер становился все ласковее.

– А потом мы вас отпускаем.

Правда, Сергей? Зачем задерживать девушек, которые сделали нам приятно? Просто расстаемся друзьями.

Неожиданно вскочила Пышка, истерически выкрикнула:

– Мы ни в чем не виноваты, вы не имеете права!

Разводящая мгновенно схватила Пышку за руку, дернув обратно на скамью с такой силой, что у той лязгнули зубы, но было поздно. Улыбка сползла с лица лейтенанта, превратившись в оскал. Он сдавленно прошипел:

– Не имеем права? Ты, тупая шлюха, вообще представляешь, что я могу с тобой сделать? Со всеми вами?!
– Его лицо побагровело. Оттолкнув стул, он заорал во весь голос: - Да вы мне ноги будете лизать, в жопу целовать. В жо-пу!
– Он отчеканил по слогам, для наглядности хлопнув себя по жирному заду.

Стоящий у двери милиционер кашлянул, указав глазами в клетку, где, вжавшись в угол, настороженно замерли несколько бомжей, сказал негромко:

– Всевлад, девки не одни.

– Да плевал я на них. Этот мусор нужно в печах жечь, собаками травить!

Лейтенант распалялся все сильнее, размахивая руками, он брызгал слюной так, что мелкие капельки летели через решетку густым потоком. Сморщившись, Ольга отвернулась, украдкой утерла лицо.

– А ну давай, отпирай, - лейтенант махнул напарнику, - сейчас эти суки будут сосать, да причмокивать.
– Дернув за пряжку, он распустил ремень, отчего штаны обвисли, обнажив дряблый живот и натянутые до пупа клетчатые семейные трусы.

Неуместно радостно раздалась мелодичная трель звонка. Ольга неверными пальцами полезла в сумочку, на ощупь отыскивая телефон. Глядя на ее действия, к клетке шагнул напарник, достав ключ, сунул в скважину, резко повернул. С ужасом глядя на его перекошенное злобой лицо, Ольга наконец-то нащупала телефон, выхватила из сумки, приложила к уху.

– Слушаю.

– Уже половина двенадцатого... Заедешь?
– раздался знакомый голос.

Стараясь заглушить грохот металлической двери, Ольга ответила:

– Наверное, я не смогу.

– Планы?

– Я...
– голос предательски дрогнул, - я сейчас немного занята.

Наполовину раздевшись, лейтенант раздосадовано выкрикнул, глядя, как помощник пытается открыть дверь:

– Да что ты копаешься?
– Переведя взгляд на Ольгу, повысил голос: - И прекрати базарить. Я сказал, прекрати!

Мобильник на мгновение замолчал, Марк Алексеевич с изменившейся интонацией поинтересовался:

– Это кто там разоряется?

От нервного перенапряжения,

Оля не смогла ничего придумать, кроме как сказать правду:

– Я... мы в милиции.

Помолчав секунду, Марк Алексеевич миролюбиво предложил:

– Дай-ка мне этого крикуна на пару минут.
– Словно чувствуя колебания Оли, добавил: - Не бойся, просто, дай ему телефон.

Решившись, Ольга протянула через прутья клетки телефон лейтенанту, прошептала чуть слышно:

– Это вас.

Опешив, милиционер взял мобильник, поднес к уху, мгновение послушав, закричал надсаживаясь:

– Ты знаешь кто я? Да я тебя...
– Оборвавшись на половине фразы, лейтенант замолчал.

Все, включая помощника, в замешательстве наблюдали за его лицом. Багровость стремительно исчезла, сменившись мертвенной бледностью, глаза расширились, а пальцы на свободной руке мелко задрожали. Отняв телефон от уха, лейтенант некоторое время тупо смотрел на дисплей, затем осторожно протянул его обратно к решетке, сказав чуть слышно:

– Выпусти ее.

Забрав мобильник, Ольга поднесла его к уху, еле слышно выдохнула:

– Алло.

– Да, и все же постарайся заехать, выкрои часок, - как ни в чем не бывало, отозвался Марк Алексеевич.

Ольга испытала непередаваемое облегчение. Выходя из клетки, она затылком чувствовала завистливые взгляды подруг, оставшихся за металлической решеткой. Сделав два шага, Оля остановилась, повернулась к лейтенанту, безуспешно пытающемуся застегнуть брюки дрожащими пальцами, сказала уверенно:

– Мы уйдем все.

Тот дернулся, как от пощечины, ответил резко:

– Обо всех речь не шла.

И хотя внутри все сжалось от страха, Ольга поинтересовалась, не меняя голоса:

– Нужно уточнить?

Милиционер дернул желваками, но, видя, как она расстегивает сумку, справился с собой, ответил сухо:

– Нет необходимости. Можете идти.

– И бомжей, - добавила Ольга, ощущая необычный кураж.

Лейтенант глянул люто, но каким-то невероятным усилием сдержался, процедил:

– Что-то еще?

– Благодарю. Удачного "Нового Года".
– Ольга слегка поклонилась.

Покинув домик дежурного участка, девушки гуськом дошли до ближайшего здания, свернули за угол, но едва сделали несколько шагов, Рыжая резко остановилась, сказала отрывисто:

– Все, больше не могу, перекур.
– Достала дрожащими пальцами пачку, щелкнула зажигалкой, нервно затянулась.

Остальные последовали примеру. Некоторое время раздавался лишь тихий свист выпускаемого дыма, да тусклые огоньки сигарет багровыми искрами тлели в темноте. Первой не выдержала Пышка, стряхнув мерцающий столбик наросшего пепла, с нервным смешком произнесла:

– До чего же все-таки вонючие, эти бомжи.

– Лейтенант заставил понервничать, - поежившись, сказала Ольга.