Опаленные крылья мечты
Шрифт:
В отделение завалились всей гурьбой, отягощенные пакетами с фруктами, закупившись в ближайшем продуктовом магазине, куда ненадолго заскочили перед посещением больницы. Медсестра, при виде полуголых, ярко наряженных девиц, испуганно распахнула глаза, и долго не хотела пускать шумную компанию, но Ольгина дипломатия и едва не насильно сунутый в руки пакет с яблоками, сделали дело.
Возле палаты ненадолго остановились, устанавливая очередность, но, после недолгих пререканий, так и не пришли к решению, ввалились скопом. В комнате стояло четыре койки, на которых, в глубоком забытье,
Сова сокрушенно покачала головой, Пышка тяжело вздохнула, а Ольга нежно дотронулась до лба больной, проведя пальцами по горячей сухой коже. Оглянувшись в поисках удобного места, девушки сложили принесенные пакеты на стоящую возле кровати тумбочку, а то, что не вошло, повесили на спинку. Постояв еще немного, по-очереди вышли из палаты.
Выходя последней, Веснушка украдкой достала губную помаду, что-то быстро написала на стене, скептически оглядев результат, пририсовала в конце надписи сердечко, и поспешно выскочила за остальными. Спускаясь по лестнице, Рози покосилась на Веснушку, поинтересовалась:
– Ты что там намалевала-то?
Веснушка отмахнулась.
– Не важно, привет передала. Главное, Фиалка, когда проснется, порадуется.
На крыльце остановились, в руках появились сигареты, защелкали зажигалки. Но, едва успели затянуться, от дороги раздался свист. Повернув голову, Ольга увидела, как из машины высунулся Слава, призывно помахал рукой, выразительно постучав пальцем по запястью.
– Что за работа, покурить, и то время нет!
– чертыхнулась Рыжая.
– Курить вредно.
– Сплюнув, Пышка затушила сигарету о крыльцо.
Рози повела плечами, буркнула недовольно:
– Жить вообще вредно, от этого умирают.
Побросав дымящиеся окурки в урну, девушки поспешили к машине, где, в жарко натопленном салоне, удобно развалившись за рулем, ждал Слава. Пропустив колонну автобусов со значками "дети", тронулись с места. Глядя им вслед, Веснушка мечтательно сказала:
– Надо же, новый год на носу. Сейчас бы вернуться на базу, а там елка, а под ней подарки.
– А в подарках деньги, - Пышка подмигнула, - чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь.
– Если к нашему приезду на базе каким-то чудом возникнет елка, - Сова произнесла терпеливо, будто разговаривала с маленькими детьми, - единственное, что вы под ней найдете, так это разводящую, которая подробно объяснит, сколько будет удержано с каждой за проведение новогоднего праздника.
– Только не разводящую!
– Розалин скривилась.
– И только не на новый год, - добавила Рыжая в тон.
– И все-то вы опошлите, - Веснушка вздохнула, отвернулась к окну.
– Работа такая, - усмехнулась Сова, - с небес, да на землю.
– И головой об асфальт, - кровожадно добавила Пышка.
– Чтоб впредь неповадно было.
Поглядывая то на одну, то на другую спорщицу, Ольга краем глаза заметила, что за окном замелькал зеленый забор срубленных елок, составленных шалашиками у торговых ларьков.
– Стой!
Не ожидав вопля, Вячеслав дернулся, выкрутил руль и нажал на тормоз. Машина замерла у тротуара. Пока Слава набирал в грудь воздуха, собираясь высказать все, что думает о подобных способах предупреждения, Ольга выскочила из машины, провожаемая недоуменными взглядами подруг. Мельком оглядев ближайшие зеленые деревца, она выбрала самое пышное, обратилась к продавцу с вопросом.
– Сколько?
Небритый мелкий мужичок, в ватной телогрейке, валенках и треухе, оглядев Ольгу, изрек:
– Тыща.
– Пятьсот, - отрезала Оля.
Продавец пожевал губами, без выражения произнес:
– Ищи дальше.
Разозлившись, Ольга подалась вперед, так что мужик отшатнулся, прошипела зло:
– Лучше пятисотка в кармане, чем ветка в глазу!
Мужичок покосился опасливо, поскреб затылок, рассудительно изрек:
– Ладно, бери за пятьсот. Красивой девушке не жалко.
Купюра исчезла в мозолистой ладони. Подхватив елку, Ольга пробралась тем же маршрутом обратно, распахнув дверь, положила деревце вдоль прохода, бросила короткое:
– Погнали.
Вернувшись на базу, ненадолго задержались у подъезда, завершая процедуру перекура, так некстати сорванную Славой у больницы. Ольга подхватила елку, потащила наверх, на третьем этаже ее догнала Веснушка, предложив помочь, а на пятый поднялись уже все вместе. Под пристальным взглядом разводящей елку занесли в комнату, и тут же, не отвлекаясь, принялись подыскивать место. Остановились на промежутке между шкафом и балконной дверью, где, словно специально, оказалось пустое пространство. Пока суетились, устанавливая елку в наполненное снегом ведро, найденное в дальнем углу балкона, Ольга достала несколько листов блестящей бумаги, припомнив детские навыки, принялась вырезать снежинки.
С третьей попытки установили елку, для большей устойчивости приклеив скотчем к стене. Тут же начали украшать, развешивая получившиеся снежинки на кусочки все того же скотча. На шум заглянула Мара, некоторое время скептически созерцала бурную деятельность, затем ушла, а через минуту вернулась с большой картонной коробкой, сказала задумчиво:
– Для другого готовила, но... берите, чего уж теперь.
Под крышкой обнаружились ровные ряды разноцветных блестящих шаров, а на дне, прикрытая скрученными в жгуты многочисленными полосками фольги, зеленой змеей свернулась гирлянда.
Через несколько минут содержимое коробки перекочевало на елку. Веснушка некоторое время бродила с фольгой в руках, оценивающе поглядывая на вершину елки, затем приволокла из кухни табуретки, создав некое подобие пирамиды, взгромоздилась на самый верх. Глядя, как она раскачивается на неустойчивой подставке, Рози произнесла:
– Интересно, засчитываются ли возникшие во время праздничных приготовлений переломы, как производственная травма?
Сова проследила за ее взглядом.
– Зависит от того, на кого упадет Веснушка: если на тебя, вряд ли, а вот долети она до разводящей...