Опаленные войной

Костин Михаил

Настоящая, скрытая атака должна была прийти с фланга, со склонов гор, что как тиски зажали преграду между собой. Рик и его лучшие лазутчики потратили недели на разведку, облазили все тропы, взобрались на все вершины и в конце концов обнаружили несколько дорожек, по которым, как оказалось, бандиты-работорговцы водили караваны несчастных через Край Земли. По этим тайным тропам уже карабкались норды и троллеры, и с началом штурма они должны были обрушиться сверху на ничего не подозревающих защитников.

Штурм начался утром. Первыми заработали тяжелые метательные машины, известные как онагры. Один за другим они выбрасывали

в небо огромные куски скал. Сколько труда стоило воинам Рика приволочь сюда эти глыбы!

Каждый выстрел онагра норды приветствовали громкими криками, и камни Барьера содрогались от этого боевого клича. Тяжелые машины производили выстрел, после этого множество воинов начинали ворочать их, перетаскивая с места на место по смазанным жиром каткам. Свести выстрелы всех машин в одну точку стены удалось только к полудню, и тогда в бой вступили средние камнеметы. Эти катапульты стреляли крупными, два локтя в поперечнике, валунами. Первый залп был страшен. Летящие камни затмили тусклое северное солнце! Наблюдая за происходящим сверху, защитники Барьера поначалу смеялись, их боевой дух явно укрепился, ведь даже самая мощная машина могла бросить камень всего лишь на треть высоты гигантской стены.

Надсмотрщикам не о чем было волноваться – глупые норды ничего не добьются, пусть хоть всю жизнь будут бить по каменным плитам своими грубыми машинами. Шум стоял неописуемый, защитникам приходилось кричать или переговариваться жестами, и они не услышали и не заметили, как множество теней появились на склонах ближайших гор. Они упустили момент, когда на них бросились странные существа, не звери и не люди.

Атака троллеров была ужасной. Их клыки врезались в плоть, лапы разрывали людей на части и разбрасывали обезображенные трупы по скользким от крови плитам. Когти ломали копья, разбивали в щепки щиты. На гребне стены царил хаос, и когда машины прекратили вести огонь, наступила тишина. Из защитников в живых остался лишь один парень с голубым шарфом на шее. Он отступал к краю, на него напирали троллеры. Когда отступать было некуда, надсмотрщик оглянулся. Внизу ждала пропасть и тысячи маленьких фигурок нордов. Они наблюдали за схваткой. Троллеры были совсем близко. Бедняга закричал что есть силы, развернулся и прыгнул вниз. Его полет сопровождался смехом и диким ликованием, а смерть – веселыми боевыми кличами.

В этот момент Рик приказал начать подъем и призвал себе на помощь магию. Пока его воины перебирались через стены, он произносил заклинания, раскачиваясь и закрыв глаза. Слова его отзывались в заснеженных вершинах гор, с которых срывались холодные, яростные ветры и обрушивали всю свою мощь на уцелевших защитников стены, укрывшихся во внутренних помещениях.

Рик пробовал новые заклинания, те, что пришли к нему ночью во сне. Он произносил странные слова, а защитники умирали в каменных казематах, задушенные едким дымом, замороженные, сожженные, раздавленные каменными челюстями. Рик чувствовал, как растет его сила. Впрочем, ощущение было настолько упоительным, что все остальное было неважно. Норды тем временем поднимались на стену. Когда на вершине почти не оставалось места, они принялись ловко спускаться вниз с другой стороны. Там их ждали земли Великой Крепости и полное отсутствие сопротивления.

Наблюдая за безумием, что творилось на Первом Барьере, те из защитников, что стояли внизу, бежали, ища спасения за стенами Цитадели. Туда же в спешке свозился весь возможный провиант и бочки с водой, сгонялся скот. Самых удачливых пускали вместе с товаром, остальных, тех, кто не был братом Ордена

или надсмотрщиком, прогоняли прочь, и люди бежали на юг, ко Второму Барьеру, где уже началась паника.

Портал выбросил их где-то очень далеко от точки входа – по крайней мере, так показалось Элсону. Он отошел от столба на некоторое расстояние, огляделся. Солнце уже почти село за горизонт; стоило позаботиться о ночлеге. Элсон выбрал место под кряжистым деревом с густой кроной, и развели костер. Айк пришел в себя, но был слаб, молчалив и задумчив. Элсон не стал тревожить его расспросами. Следовало быть очень осторожным с чужой погибшей любовью.

Нарушил молчание Айк, когда совсем стемнело:

– Иди, поспи, я покараулю. Все равно мне не уснуть.

Элсон безумно устал за последние сутки, потому возражать не стал, бросил только:

– Если что… буди, – и через пару минут его дыхание стало ровным и глубоким.

Айк просидел у костра половину ночи, так и не сомкнув глаз. Временами он подбрасывал хворост в костер, не давая угаснуть пламени. Внимательно прислушивался, нет ли рядом опасности, но все было тихо и спокойно. Лишь одинокая птица иногда глухо кричала из куцых кустарников.

Элсон проснулся ближе к середине ночи. Дыхание его сменило ритм, и из темноты донеслось, словно они и не прекращали разговора:

– Айк, ты как?

– Нормально – коротко ответил тот. – Выспался?

– Поспал, – Элсон подошел ближе.

– Слушай, ты посиди пока тут, – попросил Айк. – Я пойду… вон туда. Мне нужно побыть одному.

Элсон посмотрел на небольшой холм в десятке шагов от костра. За ним начинался песчаный бархан, утыканный сухими колючками. Именно туда указывал Айк.

– Валяй, – с нарочитой небрежностью бросил Элсон. – Если что, свисти.

Айк кивнул. Он сел, подобрал ноги и обхватил колени руками. За спиной горел костер и ждал друг. И теперь, решил Айк, пришло время разобраться с тем, что творилось в голове и сердце. Огонь, который распалила в его душе мертвая теперь женщина, не погас, как того хотелось. И что с ним делать, Айк не знал. Как сладить с любовью, которая оказалась не нужна? Топтать? Гнать? Или вообще лечь умереть от тоски и горя…

Послышался странный, фыркающий звук. Айк повернул голову и совсем не удивился, когда увидел сидящую рядом с его правой рукой рыжую кошку. Удивляло скорее то, что для того, чтобы ее увидеть, ему теперь не надо было засыпать. Но эта мысль скользнула по краю сознания, тут же покинув его.

– Пошли, – коротко пригласила кошка и, не дожидаясь ответа, пошла прочь. Айк поднялся на ноги и зашагал за животным.

Они шли через темноту. Кошачьи шаги глухо отдавались во тьме, словно кто-то равномерно бил в большой бубен. Где-то впереди заиграла призрачная арфа, имитируя звук падающих капель. Ее звучание то становилось громче, четче, то вовсе затихало.

– Куда мы идем? – спросил Айк, чтобы нарушить молчание.

– Туда, – неопределенно ответила кошка.

Они так и шли – через ничто в никуда.

– Ты знаешь, – начала кошка размеренным голосом безо всякого выражения, – каждый из нас в ответе за свою судьбу. Мы рождаемся. Сперва нас воспитывают родители, потом мы сами приобретаем жизненный опыт. Каждое событие заставляет нас делать выбор… не важно – в пользу добра или в пользу зла. С каждым новым выбором мы либо растем и созидаем, либо разрушаем и падаем в бездну.

– К чему ты это говоришь? – спросил Айк.

– Рия – яркий пример того, как из маленькой, хорошенькой девочки можно сделать чудовище.