Опаленный звездами
Шрифт:
– Да, – поддержал Радия Председатель. – Без контроля со стороны провидцев Краснова нельзя пускать в ПНГК. Где он сейчас?
– Его чуть не убили охранники космопорта. Они не знали о нашем приказе. И теперь я понимаю, что лучше бы они оказались более меткими – было бы меньше проблем. Сейчас Краснов уже в планетолете. Теперь мы сможем достать его только на Марсе.
– Надо связаться с Марсом, объяснить им ситуацию. Мне кажется, что никто не заинтересован сейчас в новой войне. Тем более когда Изначальные уже рядом.
– А если не послушают?
– У
– Да. Надо действовать решительнее.
– Даже если нам не повезет – вся надежда только на предстоящий полет, а времени в обрез. Я распоряжусь ускорить подготовку к старту!
Я проснулся от легкого толчка. По-видимому, мы прибыли на орбиту Марса и произошла стыковка. Уснуть удалось лишь на пару минут. До сна я себя чувствовал относительно хорошо, очнулся же с сильной головной болью.
Детали сновидения, как обычно, размазались и поблекли, но общий смысл я все еще помнил.
Все предположения подтвердились. Меня специально выпустили из больницы, посадили на корабль и отправили в ПНГК. Что-то им нужно было сделать там с моей помощью.
Но теперь, когда Изначальные отключили мою возможность видеть грядущее, я стал бесполезен. Поэтому меня намереваются убрать.
Интересно, что за полет готовит СВ? Куда и кто должен лететь?
Как только я попытался поискать ответ на этот вопрос с помощью дара, накатила новая волна боли. Вскоре я оставил эти попытки и просто лежал, тяжело дыша и ощущая, как по лицу течет пот.
И все еще не ясно, кто такой Смирнов и какую роль он тут играет. Специально он приставлен ко мне или действительно из ПНГК? И как Председатель с Радием намеревались сделать из меня шпиона, если я не знаю об этом ни слухом, ни духом? Неужели передатчик ко мне подвесили?
Я принялся искать передатчик, но, конечно же, ничего не обнаружил.
Майор с интересом смотрел за моими действиями.
– Снова кошмар приснился? – участливо поинтересовался он. – Чего ищешь-то?
В ответ я лишь фыркнул.
Радовало в этой ситуации только одно – я по-прежнему иногда мог видеть правду, пусть это и приносило теперь нестерпимую боль. Значит, шансы постепенно вернуть способности, несмотря на блокировку Изначальных, все еще оставались.
На этой мысли я и решил остановиться. Во всем нужно находить хорошее. Иначе просто сойдешь с ума.
Тут в камеру вошел высокий загорелый человек, одетый в серый форменный костюм милиции Марса. Его сопровождали двое охранников в черных скафандрах с открытыми стеклами на шлемах.
– Добрый день, товарищи, – улыбнулся милиционер во весь рот.
– Здравствуйте, – хмуро сказал я.
Смирнов вообще не счел нужным приветствовать гостя.
– Прошу ваз проследовадь за мной!
Я заметил, что русский язык в устах этого служителя порядка звучит несколько странно. Он четко выговаривал звонкие согласные и даже делал глухие согласные звонкими на конце слов.
Наверное, похожий
Мы поднялись, покорно сложили руки за спиной, когда нас попросили об этом, затем охрана защелкнула нам на запястьях наручники и вывела из помещения. Если честно, я даже был рад этому. Тесная комната порядком надоела мне за дни перелета.
– Давай поживее! – Один из охранников схватил меня за плечо и с силой пихнул вперед.
Видимо, тот парень в серой форме был не простым милиционером, если охранники, не имеющие к марсианской милиции никакого отношения, так перед ним выслуживались.
Ожидая стыковки с орбитальной станцией Марса, я готовился к худшему. Лишенный возможности заглянуть в будущее, я представлял себе десяток здоровяков с гравистрелами и излучателями, пыточные орудия, дыбу, «железную деву». Но милиционер, пришедший за нами, не выглядел каким-то ужасным монстром. Может, все действительно будет хорошо?
Я старательно настраивался на позитив. Хватит боли, кошмаров и мук совести. Выход есть из любой ситуации, а раз Смирнов обещал, что вытащит нас отсюда, – пускай вытаскивает!
Пройдя по узкому коридору и свернув в другой, широкий и красиво оформленный, мы в конце концов оказались в шлюзе. Шлюз пустовал. Видимо, пассажиры уже покинули планетолет и теперь, наверное, сидели в посадочном модуле.
Двери за нами закрылись, затем впереди раскрылись створки ворот. На борт орбитальной станции мы входили последними. Значит, процедура выравнивания давления уже была осуществлена, и только участливая автоматика с прежней беспристрастностью соблюдала правила прохождения людьми шлюзовой камеры. В одно и то же время могли быть открыты лишь одни ворота.
Пройдя через внутренние двери, я впервые за время путешествия увидел огромное обзорное окно и так и остался стоять, пока охранник с недовольным видом не потянул меня дальше.
Марс за стеклом иллюминатора был необыкновенным. Он висел громадным величественным шаром на фоне пустоты и тусклых пылинок звезд. Справа, совсем рядом с дымкой атмосферы, виднелась довольно яркая искорка Фобоса – ближайшего спутника красной планеты.
Я продолжил вглядываться в лицо Марса.
В северном полушарии можно было легко найти четыре темных пятна, напоминавших своим расположением след гигантской птичьей лапы. Я знал, что это тени огромных гор, одна из которых – вулкан Олимп – является самой высокой горой в Солнечной системе. Южная часть Марса также представляла собой горный район, хаос скальных гряд, плато и отдельных пиков. Остальная видимая поверхность планеты была покрыта пустынями. Огромными и рыжими. Почти по экватору тянулся глубокий и ужасный шрам – каньон долины Маринера. Этот разлом представлял собой, наверное, самое грандиозное зрелище на планете. Туристы, прибывая на Марс, в первую очередь заказывали экскурсии именно туда. А у нас, в поселке, в каждом газетном киоске продавали открытки с видами на долину Маринера.