Опасайтесь бешеного пса
Шрифт:
— Мужики, жена рожает, помогите! — закричал он так, что в микроавтобусе услышали все. — Вез в Кингисепп в больницу, и чего-то с машиной стряслось.
— Мы-то чем поможем? У нас акушера нет.
— Я бы, возможно, помог, но у меня с собой ничего нет, — начал было Олег Глебович.
— Я тоже однажды принимал роды. В Сибири, — предложил свои услуги Савва. Но тут вмешалась Мила.
— Сидите уж! Родовспомогатели. Воды у нее отошли? — спросила она у кандидата в отцы.
— Чего отошли? — не понял тот.
— Воды, я спрашиваю
— Не знаю, а сколько нужно, много воды?
— Все понятно, везти можно, — и Мила повернулась к своим коллегам. — Ребята, помогите женщине перейти к нам, нужно ее отвезти. Успеем.
Микроавтобус развернулся на шоссе и встал рядом с «москвичом». Оттуда вышла постанывающая роженица. Живот у нее был чудовищно велик.
— Чего доброго, двоих тебе принесет! — бодро пообещал Куделин парню, когда она устроилась на освобожденных местах.
— Ага, — весело согласился тот, — ультразвук когда делали, так и сказали — два сердца, два парня.
В Кингисеппе, когда они вернулись на его улицы снова, стало уже заметно темнее и более пусто. Ярко горели только огни у бара под названием «Приют убогого чухонца». Там слышна была музыка, прямо на улице танцевали несколько парней и девушек.
— Это для нищих, — объяснил парень, — у кого нет денег платить за вход. Мы с моей тоже сюда ездили. Вот, натанцевали! — похвастал он результатом своих развлечений.
Оставив роженицу с мужем в приемном покое, снова выехали на шоссе.
— Приключения, конечно веселят, но иногда утомительны, — проговорил Куделин. — Хорошо бы теперь без них.
Наконец их машина въехала в город, и теперь оставалось развезти всех по домам. Последним, так уж получилось был адрес Самарина.
Он вышел из микроавтобуса и сразу увидел Штопку. Рядом на поводке скакал Чак Норрис Второй. Он первым почувствовал присутствие Дмитрия и потянул жену в его сторону.
— Ну что ты со мной делаешь! — сказала Штопка, она же Елена Штопина. — Ты хотя бы о нас подумал!
— Я думаю о вас ежесекундно, — радостно проговорил он, обнимая жену.
Какое же это счастье, когда тебя кто-то вечером ждет и переживает из-за твоих поздних приходов. Даже если тебе приходится за все это услышать потом кучу упреков.
— Ты скажи, вы его спасли? Спасли доктора? — спросила она торопливо.
— Конечно. Жив, здоров и невредим. Вытащили, можно сказать, из пекла.
— Не буду я тебя ругать на улице, мы и так три часа встречаем. Чак уже еле ноги таскает, и я насквозь промерзла, — проговорила любящая жена — Чаю попью, согреюсь, тогда и ругать начну. Пошли быстрее домой.
Глава 61. Деньги от подполковника милиции
Первые большие деньги хирург Барханов получил от подполковника милиции.
Во время ночного дежурства в отделение доставили молодого мужчину с двумя огнестрельными ранениями в область груди. Рядом с каталкой, которую санитар ввез в операционную, шествовали
— В коридоре, пожалуйста, — сказал им Валентин, стараясь говорить построже. И крикнул сестре, дежурившей по отделению: — Почему пустили в уличной обуви?
— Я им говорила, а они меня… знаете, куда послали? — жалостливо начала оправдываться сестра.
— Слушай, ты, — и один из парней, от которого во все стороны просто-таки разлетались волны агрессии, приблизившись вплотную, положил руку на плечо Барханову, — мы будем сидеть, где хотим и с кем хотим. Понял? А если его зарежешь, отсюда живым не уйдешь. Хорошо понял?
— Нет, в таких условиях я оперировать не буду, — ответил Барханов.
— Будешь, — парень впечатляюще, хотя и не больно, ребром ладони ударил его по шее.
И тут неожиданно Люба, с которой он тогда только-только начал встречаться, подскочила к парню и громко, с яростью скомандовала:
— Марш отсюда! Еще нашего хирурга лапать! Ты на кого поднял руку, дурак! Да вы все на него молиться будете, когда вас, как этого, продырявят!
Как ни странно, ее слова подействовали на парня, и он снял руку.
— Ну, мы только посидим, — он показал на операционную. — Скажи своим этим, чтоб притаранили стулья.
— Тогда нужно снять обувь, — взял инициативу в свои руки Валентин, воспользовавшись ситуацией, — халаты вам принесут.
По крайней мере, благодаря Любе он не почувствовал себя униженным.
Во время операции через стеклянную дверь иногда он поглядывал на них. Они сидели на стульях, замерев, поджав ноги, и вид у них стал неожиданно домашним.
Операция была не из самых сложных. Одна пуля прошла, не задев жизненно важных органов, другая, расколов ребро, застряла в летком. С ней пришлось повозиться.
Валентин сделал последние стежки и объявил:
— Порядок.
— Теперь так, — сказал все тот же парень, — отдельная палата есть?
— Откуда у нас отдельные палаты? Что у нас — гостиница «люкс»?
— Это твои проблемы. Сделай так, чтоб была.
— Ребята, да вы что, ошалели?! — Барханов возмутился. — У меня во всех палатах лежат больные. Вон даже в коридоре двое отдыхают. Одному вчера, кстати, капельницу ставили. И ничего, не жалуется.
— Ты плохо понял. Тебе сказали, это твои проблемы.
Он, конечно, мог перейти в свой кабинет и вызвать оттуда наряд милиции, но уже знал, что этого не сделает.
Пришлось подчиниться: из палаты, в которой помещались три койки, среди ночи убрали ничего не понимающего больного, а туда завезли каталку с раненым. Парни бережно переложили его на койку. Один сел рядом, другой — расположился у дверей в коридоре. Так сказать, личная охрана. Потом Валентин видал уже и не такое. Но тогда, в первый раз, это было сильным впечатлением.
А скоро прибыл незнакомый подполковник милиции. Валентин спустился к нему в приемный покой. Тот показал удостоверение и спросил: