Опасная фамилия

Чиж Антон

– Можете достать у него из глаза…

– Так сказать, соринку? Отчего же не достать, ему хуже не будет.

Хирургическими щипцами, более похожими на орудие пыток, Лебедев крепко взялся за металлический хвостик, торчавший из глазницы, и дернул. Вынырнуло тонкое лезвие в бурых следах. Аполлон Григорьевич смахнул налипшие сгустки и издал радостный возглас.

– Да тут монограмма имеется, – он показал на основание лезвия.

Ванзаров наклонился и увидел отчетливую гравировку на металле: «СК».

– Где-то я уже видел подобное, – сказал Лебедев.

– Что за оружие?

– Я

бы не назвал это оружием. Скорее ножик для очинки перьев, каким гимназисты вырезают умные мысли на партах. Только у него для чего-то рукоятка свинчена. Честно говоря, не представляю, какую надо иметь силу, чтобы с таким крошечным захватом умудриться так точно воткнуть нож в глаз. Если только между пальцев зажать, да и то… – криминалист пребывал в раздумьях. – Нет, я честно вам говорю, коллега, что у меня нет ни одной мысли на этот счет. Разве он сам себе воткнул.

– Думаю, ответ найдем прямо сейчас…

Ванзаров сделал шаг в сторону и, сильно нагнувшись, принялся осматривать лежащие предметы, перемещаясь вбок широкими шагами и ставя ботинок так, чтобы не раздавить чьи-то любимые очки. Лебедев наблюдал за ним с нескрываемым интересом. Обойдя почти по кругу, Ванзаров выдернул из беспорядка сигарную коробку.

– Вот то, что надо, – сказал он.

– Наш старый добрый Partagas, – обрадовался Лебедев. – Коробка совсем новая, только открыта. Жаль, сигары на землю упали. Это уже, считай, пропало, совсем другой вкус, нельзя и пробовать. А то бы я не отказался…

– Стива пошел в раздевалку за сигаретами, свои он забыл дома, – начал Ванзаров медленно, словно разматывая клубок. – Спросить не у кого, все господа уже на линии старта. В буфете сигар не держат, там только закуски… У каждого велосипедиста свои папиросы или сигары… Стиве хочется курить… Он заходит в шатер и понимает, что портсигары держат в карманах пиджаков. Пиджаки – вот они, висят… Но Стива и подумать не может, чтобы залезть в чей-то карман и одолжить папиросу… Однако курить хочется. И тут он видит новую коробку сигар на столике… Чей столик? Ну, конечно… Он узнает висящий на стуле пиджак племянника. Это совсем другое дело… Стива берет коробку, сдергивает ленточку и приоткрывает крышку…

Протянув найденную коробку, Ванзаров попросил примерить к ней размер лезвия. Приставив ножик к краям, Лебедев сообщил, что подходит как раз.

– Только не понимаю, что вы этим хотите сказать, – добавил он.

Вместо ответа Ванзаров стал методично поднимать и отбрасывать в сторону предметы, не заботясь о том, что скажут их хозяева. Пока не поднял невзрачную железку, скрученную буквой «М», с широкими лапками. Издав победный звук, Ванзаров что-то прикинул, осматривая кучу, и сразу переместился в другой конец, где опять стал беззастенчиво хозяйничать. Угомонился он, когда вытащил из-под чьего-то кошелька парочку крепких пружин.

– Вот! – сказал он. – Не нужна крепость рук. Вообще никто не нужен рядом. Жертва сама все сделает. Понимаете, что произошло?

Лебедев смог только печально вздохнуть.

– За мной аплодисменты. Не устаю вам удивляться… Как? Как? Как? – повторял он.

– По-другому невозможно. Простая мысль:

мышеловка, поставленная наоборот. Чтобы не прихлопнуть мышь, а выбросить лезвие. По принципу арбалета. Или катапульты. Крышка коробки – это спусковой крючок всего лишь. Открыл – выстрелило. Расчет простой: человек садится за столик, коробка оказывается на уровне груди, лезвие должно попасть в область сердца или легких. Стива получил удар в глаз потому, что воровато заглянул «одним глазком», как шаловливый мальчик, каким он и был. И попался. Такая простая конструкция. Изогнутая железка, две пружины, небольшие отверстия в самой коробке, видите, вон они… После броска вся конструкция по инерции вылетает из коробки, становясь просто случайным мусором, в траве всякое валяется. Да, мышеловка, и ничего более, – сказал Ванзаров.

Держать на весу щипцы Лебедеву надоело, он достал из чемоданчика склянку, опустил в нее лезвие и закрыл крышкой.

– Но как убийца мог знать, что Стива забудет папиросы, – сказал он с недоверием. – Это же невозможно подстроить. Если только не выкрасть у него прямо из кармана.

– Все возможно, если не вмешается случай. Один недостаток этой конструкции: нельзя сделать второй выстрел для гарантии. Большой инженерный талант виден.

– Вы знаете, кто? – спросил Аполлон Григорьевич, понизив голос. Ему показалось, что кто-то стоит у шатра.

– Обратите внимание, коллега, что здесь вовсе не один вход. Простыни всего лишь примыкают друг к другу. Можно войти с любой стороны.

– Это так важно?

– Очень важно, – сказал Ванзаров и вышел из шатра. Он захлопал в ладоши, привлекая внимание. Чего и добился немедленно.

– Господа! Не пройдет и часа, как вы все будете отпущены. Прошу еще немного терпения.

Раздались возмущенные возгласы. Ванзаров помахал Каренину, подзывая именно его. Серж подкатил велосипед, словно боялся оторваться от руля.

– Кто в этот раз? – обреченно спросил он.

– Отчего вы так уверены, что кого-то опять убили? – ответил вопросом Ванзаров.

– Нет, я полагаю, что все это было устроено потому, что украли чье-то брильянтовое колье.

– К сожалению, вы правы. Ваш дядя Стива убит.

Велосипед постоял, борясь за равновесие, и грохнулся на траву. Серж зажмурился, словно в лицо ему било нестерпимое солнце, и закрылся ладонями. Самообладание покинуло его. Ему было окончательно наплевать на приличия, на влиятельных друзей и даже на то, что члены клуба, и особенно их жены, смотрят на него с интересом, сразу же пустив меж собой змеиный шепоток. Надежда Васильевна бросилась было к нему, но ей строго указали оставаться на месте.

– Это конец, – пробормотал он. – Дядя Стива… Бедный дядя Стива… Что я скажу тете Долли… И что теперь будет с проектом… – он осекся. Совсем не вовремя Сержа посетила мысль, что с этого часа влияние его в Министерстве путей сообщения стремительно растает.

– Господин Каренин, слезами горю не поможешь, а вот правдивыми ответами – вполне, – сказал Ванзаров, наблюдая за ним.

– Какие ответы? Зачем? Разве вы не видите, что рушится моя жизнь…

– Еще есть шанс. Портсигар при вас?