Опасная игра
Шрифт:
Он неожиданно наклонился и поднял что-то с пола, а потом выпрямился и взял Хелену за руку. Она вздрогнула от прикосновения его тонких и длинных пальцев, таких же прекрасных и таких же сильных, как стальные рапиры, висящие на стене. Вложив в ее ладонь шелковую розочку, Рамзи медленно и очень бережно сжал пальцы девушки в кулак.
– Будем считать, что этими уроками я рассчитываюсь лишь за проценты, набежавшие за мой долг. Сохраните ее до тех пор, пока я не расплачусь полностью.
– Спасибо, – прошептала она, охваченная благодарностью и страхом одновременно. Благодарностью
Какой же он дурак!
Из окна второго этажа Рамзи наблюдал, как кучер помогает Хелене забраться в наемный экипаж. А он-то, получив ее записку, подумал ... Господи помилуй! Подумал, что она пришла в ответ на его то ли мольбу, то ли предложение стать его любовницей. И несколько коротких волшебных минут его сердце колотилось от сладостного и благодарного предвкушения.
А потом он услышал ее нежный голос с легким йоркширским акцентом, так не похожий на низкий шепот, которым она говорила с ним раньше, и понял: к нему пришла незнакомка.
Смешно было надеяться.
Словно почувствовав его взгляд, Хелена последний раз обернулась, садясь в коляску, но не увидела Рэма, стоявшего в полутемной комнате. Даже в этот душный и влажный полдень ее гладкие волосы сияли, а кожа была похожа на покрытый росой алебастр. Удивительно, что Рэм успел забыть, как она красива. Наверное, потому, что не ее красота влекла его так сильно. Красота не всегда бывает щедрой.
И все-таки она очень хороша! Хороша, как прекрасная статуя, высеченная из самого лучшего мрамора. Гладкая, прохладная и спокойная, безразличная к восторгам толпы, таинственная и недоступная в своей обособленности.
Беда была только в том, что Рамзи хорошо известно, что это не так. Ему известно, что за изысканно холодной внешностью скрываются пылкость и страсть. Лучше было бы ему не знать этого. Он задумчиво запустил руку в волосы, наблюдая за тем, как экипаж увозит ее прочь.
Рэм еще не разобрался в своих мыслях после этого странного визита, но в одном он теперь был уверен: Хелена Нэш ищет совсем не пропавшего любовника. И не только потому, что такие женщины, как она, не заводят любовников, но и потому, что ни в ее голосе, когда она говорила о нем, ни в манерах не было и намека на волнение или любовь.
Отчаяние? Да. Даже гнев, но не любовь. И разумеется, не страсть. Рэму был слишком хорошо известен вкус, цвет и запах ее страсти. Слишком много бессонных ночей он провел, вспоминая о них.
Так кого же она ищет и зачем? Машинально он погладил золотую розу, украшающую галстук. Судя по ее манерам, можно предположить, что она задолжала большую сумму денег, но Рэму никогда не приходилось слышать о должниках, разыскивающих своих кредиторов. Тогда кого?
И что она там говорила про розы?
Рэм остановился у выхода из окруженного каменными стенами розового сада монастыря Святой Бригитты. Шея, обожженная солнцем, покрылась волдырями. Под потрескавшимися ногтями глубоко забилась грязь. После целого дня тяжелой работы ноги и спина ныли, а пропитавшаяся
Но теплый полуденный ветерок, чуть слышно касающийся его лица, был приятным и ласковым, а горный воздух – самым чистым в мире. И каждая роза сверкала на фоне темной листвы, как драгоценность. Из глубины зелени раздавал ось пение дроздов, смешиваясь с журчанием родника, образуя чудесную, тихую симфонию. Рэм был вынужден признаться себе, что вряд ли где-нибудь в мире есть место прекраснее этого.
– Ты любишь их или ненавидишь? – раздался за его спиной негромкий и серьезный голос.
Он оглянулся и вдруг обнаружил, что вопрос задал брат Мартин – самый ворчливый и раздражительный из садовников монастыря, заведующий лечебными травами. Он стоял рядом с Рэмом и задумчиво смотрел на благоухающие розовые кусты, которые так часто сердито называл бесполезной и бессмысленной забавой природы. Впрочем, такого же мнения брат Мартин обычно придерживался и относительно сирот, воспитывающихся в монастыре. Кроме тех случаев, разумеется, когда ему удавалось использовать их для прополки своего обширного питомника. И вот сейчас он впервые заговорил с одним из них если и не как с равным, то все-таки как с мужчиной, а не с надоедливым и бестолковым мальчишкой. Поэтому Рэм и задумался, не зная, что ответить.
– И то и другое, наверное, – проговорил он наконец. Брат Мартин кивнул:
– Там, в мире, всегда так бывает. Ненависть и любовь, притяжение и отвращение ... Это две стороны одной монеты. И нам неведомо, зачем Господь сделал так. И красота, существующая ради красоты, – это еще одна загадка без ответа.
– Как это?
Брат Мартин искоса взглянул на мальчика:
– А ты можешь ответить, Манро, что такое красота, не приносящая пользы? Пустая забава или ... щедрый дар?
– Почему вы так не любите розовый сад? – неожиданно спросил старика Рэм.
– Это не так. – Брат Мартин отвернулся от него, нахмурившись, и их недолгому равенству пришел конец. – Наоборот, я слишком его люблю.
– Мистер Манро? – В дверях стоял Гаспар.
Вздрогнув, Манро отвернулся от окна.
– А, Гаспар ... Мне надо послать записку. – Он не мог сам присматривать за Хеленой. Между ними словно существовала какая-то странная связь, и она немедленно почувствует его взгляд и присутствие. Значит, надо послать кого-то другого, для того чтобы внимательно следить за ней и виконтом Демарком. Очень внимательно. Это вполне по силам Биллу Сорри.
– Да, сэр. – Гаспар шагнул в комнату и протянул хозяину запечатанный конверт. – Его доставили минут двадцать назад, но я решил, что не стоит мешать вам и молодой леди.
– Ты ведь не предполагаешь, что в этой комнате происходило нечто неподобающее, Гаспар? – Рамзи говорил тем небрежным тоном, который обычно заставлял людей, хорошо знающих его, насторожиться.
– Нет, сэр, – поспешно ответил Гаспар. – Ни в коем случае. Я не решился побеспокоить вас и леди не из излишней скромности, а из простого благоразумия. Мне показалось, она шла к вам с очень решительными намерениями.