Опасная игра

Уилсон Жаклин

– А я любопытная. Интересно же, а то у меня настоящего дома нету.

Дом Футболиста явно не тянул на идеал. На подносе рядом с диваном засыхала вчерашняя еда – видно, заказанная с доставкой. В пепельнице высилась гора окурков, и вся комната провоняла куревом. И пусто здесь было. Стулья, диван, телевизор еще – и ничего больше. В квартире Кэм и вышитые подушки, и лоскутное одеяло, и стопки книг, и всякие безделушки, и цветы в горшках, и картины на стене, и сухие цветы в вазе, и китайские колокольчики, и всякие тетрадки-блокноты, и разрисованные коробки, и смешной старый игрушечный ослик, еще из ее детства. Ромашкой зовут. Кэм сказала, что я могу, если

хочу, забрать Ромашку себе. Я сказала, что я не какая-нибудь глупая мелкая девчонка, которая в игрушки играет. А Кэм сказала – вот и хорошо, потому что она как раз глупая мелкая тетенька, которая до сих пор любит посидеть в обнимку с Ромашкой, когда плохое настроение, и ей очень не хотелось отдавать любимую игрушку.

Я пару раз попробовала обниматься с осликом, когда Кэм в комнате не было. От Ромашки приятно пахнет старой шерстью, а ушки у него изнутри бархатные.

В доме у Футболиста мягких игрушек не водится. Может, ему все равно? Вряд ли он стал бы с ними обниматься.

Мы пошли на улицу и немножко поиграли в футбол. Было очень здорово – вначале.

А потом из-за угла показалась компания мальчишек, и Футболист сразу от меня отмахнулся, как будто я какая-то букашка, вроде пчелы, которая жужжит над ухом. И стал играть в футбол с теми мальчишками.

Я возмутилась:

– Эй, а как же я?

– А ты отвали, – прошипел Футболист, не разжимая губ, как будто при других мальчишках даже разговаривать со мной не хотел.

– Ага, ладно. Только мячик отдай! Я его нашла. Ты сам сказал, мяч не твой.

Тут мы немножко поспорили. Победил Футболист со своими новыми приятелями.

Я решила, что не буду с ним водиться, даже если он останется последним мальчишкой на свете. И вообще, играть уже расхотелось, так что я не стала требовать от него мяч.

Я пошла к заброшенному дому. Надо же было выяснить, послушался ли Александр моего совета и что из этого вышло.

Дом Трейси и Александра

Я, как только влезла в окно, сразу заметила, что в кухне кто-то основательно потрудился. На краю раковины стояла большая пластиковая бутыль с минеральной водой и с наклейкой «Это кран». Я выпила немножко воды «из-под крана», а то после футбола (и после драки) очень в горле пересохло. Чуть-чуть пролила на футболку, но тут же нашлось чем вытереться – на крючке висело чистое полотенце. В углу стояла картонная коробка с табичкой «Это холодильник». Я, конечно, заглянула внутрь. Там нашлись два свертка бутербродов с тунцом, пакетик чипсов с сыром и луком, «Кит-Кат» и яблоко. И еще большущий пакет «Смартис»! Я съела парочку, а то за утро ужас сколько калорий уже потратила. Я бы и сама поделилась припасенным угощением, только как-то незаметно успела все слопать. Ну ничего, Александр наверняка будет рад со мной поделиться.

– Александр! – позвала я.

С набитым ртом получилось неразборчиво. Я крикнула еще раз, погромче:

– Александр!!!

Из комнаты донесся тоненький мышиный писк. Александр сидел, скрестив

ноги по-турецки, на коврике перед очередной картонной коробкой. На передней стенке коробки была наклеена картинка с ведущими передачи «Полный вперед!», а сверху стояла табличка «Это телевизор».

– Я смотрю, у тебя тут вечный стоп-кадр, – пошутила я.

Александр и сам словно застыл, низко опустив голову.

Я села рядом с ним.

– Как ты тут? Все в порядке?

– Угу, – ответил он. А потом: – Вообще-то нет, не в порядке.

– Ясно, а что плохого?

Александр тяжело вздохнул.

– Да всё, – ответил он тоскливо и снова уставился в экран.

– Как дела в школе?

Александр промолчал, только глаза у него забегали, как будто картинка в «телевизоре» на самом деле двигалась.

– Поговорил с теми старшими мальчишками в душевой?

Александр опять вздохнул и еще больше сгорбился:

– Теперь вся школа зовет меня «Огуречиком»…

Я чуть не подавилась от смеха. Просто не могла удержаться. Александр посмотрел на меня так, словно я дала ему пинка.

– Прости. Ну прости! Правда очень смешно…

– Вот и всем смешно. Кроме меня.

– Ох… Ну ладно, ты не обращай внимания.

– А я обращаю. Еще как.

Я ломала голову, что бы такого позитивного ему сказать.

– По крайней мере, ты выиграл. Доказал, что тебе не слабо.

– Большая радость, – буркнул Александр.

Чем же его порадовать?

– Теперь ты придумай для меня какую-нибудь подначку.

– Спасибо, что-то не хочется.

Этого я не могла понять. Он что, не соображает, какие открываются возможности?

Я вскочила на ноги и встала перед ним:

– Ну давай, придумай что-нибудь!

Александр, не вставая, отъехал чуть-чуть назад.

– Ничего не придумывается, – промямлил он. – Придумай ты, Трейси!

– Нет уж, соберись! Загадай какое-нибудь ужасное безобразие!

Александр глубоко задумался. Потом его голубые глаза загорелись.

– Ну хорошо! Слабо тебе… Слабо тебе… постоять на голове!

Совсем ничего не понимает. Но я решила не портить игру:

– Запросто!

Я поплевала на руки и встала на голову.

– Ух ты! Здорово!

– Подумаешь! Все умеют стоять на голове.

– Я не умею.

Можно было догадаться. Я попробовала его научить – без толку. Он шмякался плашмя каждый раз, как попытается оторвать ноги от пола.

– На меня посмотри!

Я постояла на голове, потом на руках, а потом прошлась колесом по всей комнате.

– У тебя трусы видно! – хихикнул Александр.

– А ты не смотри! – пропыхтела я.

– Я нечаянно, – ответил Александр и вдруг запел дурацкую песенку о том, как кто-то прыгает и пляшет, над головой трусами машет.

– Эй, ты чего? – спросила я, опять встав на ноги.

– Это песня такая. Мой папа ее поет, когда у него хорошее настроение. Хотя при мне это редко бывает…