Опасная игра

Миллз Анита

Наверное, она должна испытывать хоть какое-то чувство благодарности за то, что о ней наконец вспомнили, но ничего подобного она не испытывала. Доставшаяся ей в наследство маленькая заброшенная ферма в Техасе вряд ли могла компенсировать мучительные годы ожиданий и надежд на нечто несбыточное. Как невыносимо больно было наблюдать за медленным угасанием матери, увядавшей с каждым днем, словно сорванный цветок! Врачи называли это «изнуряющей болезнью», но Верена была уверена, что все началось с того дня, как мама поняла, что ее «дорогой Джек» навсегда покинул не только родные места, но и свою семью.

— Вы,

как я посмотрю, уже полностью пришли в себя, — раздался за ее спиной мужской голос, — а еще несколько часов назад вы страдали, свесившись с этого борта с таким видом, будто вас только что с креста сняли.

Она с удивлением обернулась и увидела рядом с собой незнакомого человека с красивым мужественным лицом. В отличие от всех других мужчин, выстроившихся у борта в ожидании высадки на берег, этот человек был без головного убора, и непокорные пряди его черных как смоль волос спадали на лоб, придавая лицу беспечно-дерзкое выражение. Безукоризненно прямой нос мог стать предметом гордости любого из римских богов, а уголки чувственных губ были приподняты в слегка ироничной улыбке. И ей сразу же вспомнились исполненные горечи слова, которые так часто повторяла мама:

Никогда не забывай: чем привлекательнее мужчина, тем он опаснее — он мгновенно обретает власть над женщиной, и, поверь мне, уж он-то знает, как этой властью воспользоваться. Он привык завоевывать женские сердца легко, ничего или почти ничего не предлагая взамен. Остерегайся красивых мужчин!

Судя по какому-то особенному блеску темных, почти черных глаз и непринужденной, уверенной манере держаться, стоявший рядом с ней красивый незнакомец определенно представлял собой опасность. И то, что он заговорил с единственной здесь представительницей женского пола, путешествующей без сопровождения, явно выдавало его сомнительные намерения.

— Вы говорите со мной так, сэр, будто близко меня знаете, — ответила она сухо, — но я что-то не припомню, чтобы нас с вами знакомили.

— Мы и в самом деле незнакомы — по крайней мере пока что, — согласился он, широко улыбаясь, — но, поскольку мы с вами сегодня утром занимали место у одного и того же борта, я подумал, что кое-что нас с вами все-таки сближает.

— Неужели? — с деланным удивлением произнесла она, приподняв бровь и одарив незнакомца ледяным взглядом. — Боюсь, вы заблуждаетесь на сей счет. В тех местах, откуда я родом, ни один джентльмен не позволил бы себе заговорить с незнакомой женщиной.

Нисколько не смутившись, он продолжал взирать на нее лениво-дерзким взглядом:

— Могу только заметить, что заблуждаться в чем-то одном — это лучше, чем заблуждаться во всем.

Этого невежу, кажется, было трудно чем-либо прошибить.

— Что вы хотите этим сказать? — вырвалось у нее, прежде чем она успела себя остановить.

— А то, что я вовсе не считаю себя джентльменом.

— Оно и видно, — бросила она и, чтобы положить конец нежелательной беседе, отвернулась от незнакомца и сосредоточила свое внимание на том, что происходило на пристани.

— На мой взгляд, вы очень необычная девушка, — не унимался он. — В тех местах, откуда я родом, женщина воспринимает интерес мужчины к ней как комплимент.

— Сомневаюсь, что даже в тех местах, откуда вы родом, женщине могло понравиться, если бы о ней сказали,

что ее «только что сняли с креста», — отрезала Верена.

— Представьте, в Теннесси это могло бы понравиться.

— Ну так я не из Теннесси, — заверила она его и, подойдя ближе к поручням, вполголоса пробормотала: — Не могу понять, почему мы так долго ждем.

— Корабль переполнен, — ответил незнакомец, будто вопрос был обращен к нему. — Нынче, когда команчи и шайенны вступили на тропу войны, почти все и вся доставляется в Техас морем. Даже люди.

На этот раз она ему ничего не ответила, но он продолжал неторопливо рассматривать ее волнистые, необычайно красивого оттенка каштановые волосы, изящный профиль, ясные глаза, фарфоровую матово-белую с розоватым оттенком кожу. Затем его взгляд опустился на ее высокую округлую грудь, стройный стан, облаченный в отороченный тесьмой, плотно облегающий жакет. Когда несколько часов назад он обратил на нее внимание в первый раз, она показалась ему довольно хорошенькой, но теперь он должен был признать, что недооценил ее. Она была не просто хорошенькая — она, по всей видимости, была самой красивой женщиной к западу от Миссисипи.

Все в ее поведении — от слов до манеры держаться — говорило, что ее не интересует флирт, и следовало бы оставить ее в покое, но она успела заинтриговать его. У него был темперамент прирожденного азартного игрока, и что-то в глубине души — какой-то вредный и озорной чертенок — нашептывал ему: «Чем меньше шансов, тем дороже успех».

— Вы с Восточного побережья? — предположил он вслух. — Вероятно, из Нью-Йорка?

— Нет.

— Тогда из Балтимора? Филадельфии? Бостона?

— Из Филадельфии, если вам так хочется знать.

Ей лучше было бы прикусить язык, подумала она. Так глупо попасться на удочку! Теперь он может решить, что она его поощряет, а раньше просто кокетничала, напуская на себя неприступный вид. Ладно, не так уж важно, что он может подумать. Если ей все-таки удастся когда-нибудь покинуть этот корабль, она отправится прямо в Сан-Анджело, как можно быстрее уладит все дела, связанные с кончиной Джека Хауарда, а потом кратчайшим путем возвратится в Пенсильванию.

— Филадельфия далеко отсюда, — произнес он, — слишком далеко, чтобы такая привлекательная женщина, как вы, ехала оттуда совсем одна. О Техасе говорят, что он заглатывает хорошеньких девушек, пережевывает и выплевывает их уже уродливыми старухами. Этим, я думаю, хотят сказать, что здешние мужчины не очень-то нежно обходятся со своими женщинами.

— Послушайте, мистер…

В этот момент его взгляд упал на груду упаковочных ящиков с крупной надписью на каждом: ТОМАС МАККРИДИ И СЫНОВЬЯ. ОСТИН.

— Маккриди… Мэтью Маккриди, — подсказал он, улыбаясь. — Но друзья называют меня просто Мак.

— Друзья? А разве они у вас есть? — с невинным видом проронила она.

— Ну, знаете, я этого не заслужил, — сказал он, делая вид, что обиделся, — ваша ирония уж очень похожа на дерзость.

— Не стану отрицать, мистер Маккриди.

— Ну хорошо, — сдался он, посерьезнев. — Вижу, вы не в настроении вести праздные разговоры. Мне, знаете ли, этот пароход надоел не меньше, чем вам, и я просто хотел беседой с вами хоть как-то скрасить это бесконечное ожидание. Так что дерзко вел себя я, а не вы.