Опасная леди
Шрифт:
– Аккуратнее вертись на нем, ты, задница!
После этого она села в машину и поехала к Море.
Рассказ Карлы поразил Мору. Она представила себе, как та за волосы волочет женщину по ковру.
– Ох, Карла, любовь моя, мне так тебя жаль. Должно быть, это было ужасно.
Карла слабо улыбнулась.
– Ну-ка, Джой, перестань выплевывать мясо! – сказала она сыну и снова посмотрела на Мору.
– По правде говоря, Мо, я наблюдала всю эту сцену с истинным наслаждением. Наконец-то он предстал передо мной таким, каким вы все его видите.
– Ну, мы-то никогда не видели его со спущенными подштанниками!
Они
– Ты же знаешь, Мо, что я имею в виду. Он просто задница. Великолепная задница!
– Но ведь ты любила его, не так ли? – уже серьезно спросила Мора.
Карла бросила взгляд на маленького Джоя.
– Да. Я любила его. А теперь разлюбила.
Мора продолжала есть, но уже без всякого удовольствия. Ненависть к Мальколму просто сжигала ее, она была готова его убить.
– Представляешь, какую рожу скорчит Нана, когда узнает, что я рассталась с законным супругом!
Мора не стала распространяться на эту тему, только сказала:
– Да пошла она к черту, Карла. Пусть думает, что хочет. Ты можешь пожить у меня, пока все не уладится.
Карла положила руку на руку Моры.
– Я знаю. Я – как фальшивая монета, да? Никому не нужна. Ни матери, ни отцу. А теперь и муж меня обгадил. Может, я делаю что-то дурное?
– Не глупи! – резко возразила Мора. – Сейчас я тебе кое-что расскажу. Ладно? Когда-то, давно, я очутилась, примерно, в таком же положении, как ты. И поехала к Мардж. Никогда не забуду, что она мне сказала тогда. Она сказала, что жалеть себя – это роскошь, и никто из нас не может ее себе позволить. Не помню, сказала ли она именно эти слова, но смысл их был такой. Ты должна взять себя в руки, очиститься...
– И начать все с начала. – Эту фразу Карла пропела, и женщины опять рассмеялись.
– Совершенно верно. Именно в этом и заключалась сила слов, сказанных Мардж.
– Непостижимо, но я почувствовала себя свободной. Будто вышла на волю после долгого сидения в тюрьме.
– Вот и хорошо, Карла. Попытайся сохранить это чувство. Оно тебе поможет первое время. Есть и еще кое-что хорошее: моя мать не позвонит тебе сюда, так что разговор с ней можешь отложить на неопределенное время.
Тут Джой перевернул свой стакан с молоком, и женщины вскочили в поисках тряпки.
Мора понимала, что Карлу привела к ней беда, но все равно была счастлива, что она и Джой с ней. На какое-то время это отвлекло ее от мыслей о завтрашнем дне. К тому же, она не могла не подумать об этом, у нее будет железное алиби, в случае, если полиция вздумает ее допрашивать.
Глава 25
Было 4 часа утра 20 марта 1985 года. Мора и Майкл сидели в фургоне, во дворе, принадлежавшем другу Майкла Джиму Дикенсону. Джим был старым каторжником. Всю свою жизнь он провел в тюрьмах, куда его бросали за различные преступления, начиная от ограбления банка (он тогда схлопотал всего восемь лет, потому что его пушка была незаряжена) до вымогательства: он пытался шантажировать одного высокопоставленного чиновника, транссексуала. Выйдя из тюрьмы, Джим явился к Майклу. Они были друзьями еще со времени господства Джо Рыбы в Ноттинг-Хилле. Выглядел Джим солидно, пользовался влиянием, и Майкл устроил его в бизнес, связанный с прокатом растений, в Кренфорде. Он как-то вложил в этот бизнес деньги, скупив его на корню и записав все на имя Джима Дикенсона, но никак не был с ним связан, если не считать общих намерений и целей.
Двор в четыре акра земли был окружен десятифутовым забором из панелей
Майкл взглянул на часы. Было четыре минуты пятого.
– Еще каких-нибудь десять минут, Мо, и все будет кончено.
Докурив сигарету, Мора зажгла еще одну и попыталась сосредоточить мысли на Карле и Джое.
Рой и Джерри ждали на развилке Бат-роуд. Одетые во все черное, они сидели на мотоциклах "Кавасаки" с двигателями, каждый объемом 650 куб. см. По лбу Джерри катились крупные капли пота. Ему было страшно, по-настоящему страшно. Если бы у него хватило смелости завести двигатель и рвануть... рвануть куда-нибудь подальше отсюда!
Рой думал о Джэнайн и Бенни, которому было почти десять лет. Потеряв Карлу, его жена пыталась превратить сына в свою собственность. Рой прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на предстоящем деле. Если они дадут промашку, всем им конец. Уж тогда тюрьмы не избежать, можно не сомневаться. В животе забурлило. "Только бы не пришлось искать придорожную канаву, чтобы облегчиться", – подумал Рой.
Он снова стал уверять себя в том, что ограбление спланировано с точностью до мельчайших деталей. Чего бы он сейчас не дал, чтобы курнуть! Или просто чем-то заняться, делать что-то иное, а не ждать, когда засветятся фары намеченного грузовика.
Нервозность Джерри Джексона передалась и ему. Он сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь унять бешено колотившееся сердце.
Гарри, Лесли и Ли сидели в темно-синем "рэнджровере". На всех троих были черные вязаные шлемы с прорезями для глаз. Гарри что-то тихо говорил, лишь бы не молчать. Лесли и Ли вяло отвечали. Все трое нервничали. Гарри поглаживал ствол автомата, который был у него в руках. В четыре минуты пятого они начали свой отсчет.
Через десять минут все должно быть кончено.
Дейви Малдун вел в аэропорт Хитроу свой грузовик с контейнерами, набитыми золотом. Мысли его были далеко, за много миль отсюда. Он вспоминал ссору с женой прошлой ночью. Она была прямо-таки чирьем на его проклятой шее. То сообщала, что собирается приехать ее мамаша, только ее не хватало... То, что она беременна, и это было как настоящий взрыв бомбы. За пять лет четверо ребятишек, черт бы их побрал.
Когда они впервые встретились, она весила всего около сотни фунтов и буквально утопала в лучших бристольских кружевах, какие ему когда-нибудь доводилось видеть. А сейчас страшна, как персонаж из хаммеровского фильма ужасов. И весит более 200 фунтов! От жира на ее теле образовались складки, оно стало дряблым, и влезать на нее было все равно что на бутылку "Красного Рома". Но верная себе, она прибегала к уже испытанным методам, полагая, что нападение – лучший вид обороны.
Не успел он сказать, что они и так с трудом оплачивают закладные, а ведь ребенка нужно кормить и одевать, как она тут же заявила, что он пьет. Посмотрела бы на себя в зеркало, может быть, догадалась бы, почему он пьет.
Он должен был влить в себя по меньшей мере восемь пинт "Херлимэнс", чтобы решиться поцеловать эту уродливую суку. Катя по шоссе, Дэйви Малдун печально покачал головой. Он попался в ловушку, из которой не вырваться. Недаром дружки предупреждали его: "Погляди на ее мамашу и увидишь, какой будет дочка лет через двадцать". Да, здорово он вляпался.