Опасная любовь командора
Шрифт:
Изумление смешалось с обидой, и я неверяще прошептала:
— Брен не мог отказаться от двадцати тысяч! Нет, это просто невозможно… Это же жалование гарцеля за два года! Наверное, он решил, что я не согласна на брак. Давай я ему напишу…
— Напиши, — покладисто согласился Кеммер, а затем усадил меня на постель. — Но мне подумалось, что дело не в деньгах. Вернее, показалось, будто Бреур решил, что сможет получить деньги от меня, не давая согласия на брак.
Ким имел в виду шантаж. Хотелось бы сказать, что брат на подобное не способен, но я слишком хорошо его знала.
— Всё же напишу ему, что сама желаю нашего брака, — едва слышно проговорила
— Адель, можно вопрос?
— Конечно.
— Почему вы с Бреуром настолько разные? Как так вышло?..
— Брена воспитывал отец. Он везде брал его с собой, они подолгу запирались в кабинете и что-то обсуждали «мужским советом», как у нас это называлось. С дедом Брен тоже очень много времени проводил, а мы с сёстрами его боялись. Деда в смысле, не Брена. На нас дед не обращал никакого внимания, только говорил, что нам стоит есть поменьше и быть поприлежнее, так как приданое за такой оравой нахлебниц он дать не сможет, а жирных и неумелых замуж не берут. Он и маму невзлюбил, так как она практически одних девочек рожала. Когда… когда… — голос невольно дрогнул, а Кеммер обнял меня и прижал к груди, — когда мама забеременела младшими близняшками, Лирой и Уной, он так на неё орал! Назвал бесполезной нищей приживалкой, способной метать лишь пустую икру.
Объятие Кеммера стало теснее, и он зашептал мне на ухо:
— Это предрассудки и бред. Мой дед тоже иногда позволяет себе подобные высказывания, и поверь, они обычно бесят всех остальных членов семьи, иногда даже его собственных братьев. Даю слово: если у нас родятся дочери, никогда не буду относиться к ним хуже, чем к сыновьям. У меня вообще есть мечта… только никому не рассказывай, ладно?
— Хорошо, — всхлипнула я. — Какая?
— Хочу, чтобы первая в мире лётчица была из рода Блайнеров. Я пытался заинтересовать одну из племянниц, но старший брат категорически запретил занятия.
— Ты же сам говорил, что женщинам не место на войне…
— Так авиация развивается и вскоре станет не только военной, но и гражданской, поверь на слово. Пассажиры, грузы, почтовые сообщения — всё будут доставлять маголёты. Два года назад я купил здоровенный кусок земли в пригороде Кербенна. Каменистый и бесполезный, ты бы видела лицо продавца, когда мы закрывали сделку. Он аж светился от радости, что сбагрил кому-то свой неликвид. Земля действительно ужасная — лопату не воткнешь, чтобы не упереться в камень. Там залегают гранитные пласты, но их качество настолько низкое, что даже каменоломню не устроить. Зато взлётные полосы получатся отменные: ливнем не размоет. Я хочу построить первый гражданский авиапорт, а затем на Севере, под боком у семьи матери — второй. Проект уже есть, покажу обязательно. Интересно твоё мнение.
Я уткнулась Киму в грудь и всё же разрыдалась. Было безумно страшно, что план Кеммера не сработает и брак со мной его убьёт. Я от всей души ненавидела это драконово проклятие и Моэру Блайнер вместе с ним.
— Ким, почему всё так несправедливо?
Он понял, что именно я имела в виду, и ответил:
— А вдруг всё, наоборот, справедливо? Я постараюсь исправить то, что сделала тётя. По крайней мере в отношении тебя. Мы также поможем твоей семье. Я прикинул, что свободно могу выделить двадцать пять тысяч. Если поднапрячься — тридцать.
— Даже если Брен откажется дать благословение на наш брак?
— Да. Ты сможешь сама оплатить налоги за своих сестёр, если захочешь. Я понимаю, что ты любишь семью, и вижу, что
— Издеваешься? — фыркнула я. — Признаться Блайнеру в том, насколько мы нуждаемся? Особенно Блайнеру, который мечет в меня молнии из глаз и грозится выставить прочь за любой проступок?
Кеммер признал:
— Ты, разумеется, права, моя особенная леонесса, но откуда мне было знать, как в реальности обстоят дела? Как видишь, догадливость — не моя сильная сторона.
— Да, — согласилась я и поддразнила: — Твоя сильная сторона — выносить неправильные суждения, исходя из самого ужасного сценария, в котором во всём виновата я.
— Неправда. Себя я винил даже больше. Но… не знаю, Адель, сейчас я бы не стал ничего менять, даже если бы смог вернуться в прошлое. Видишь ли, наряду с влечением и симпатией у меня в душе было подспудное недоверие к тебе, оно сидело где-то очень глубоко, и я сам не до конца его осознавал.
Кеммер замолчал, а потом долго собирался с мыслями, но я не торопила. Чувствовала, что он хочет сказать нечто важное. Наконец он заговорил незнакомым, глухим голосом:
— Понимаешь, я ведь подсознательно ждал предательства от тебя. Сам этого не осознавал, но ждал. И ты даже представить себе не можешь, насколько ценной тебя делает то, что я ошибся.
— Почему ты ждал предательства? — осторожно спросила я.
— У меня было время проанализировать причины. Наверное, всё началось ещё с отъезда матери. Мы всегда знали, что у них с отцом не ладилось, но мы-то с братьями всё равно её любили. А когда она уехала, злились и обижались. Несколько месяцев мы жили со старшей сестрой и наезжающим временами отцом. А потом сестра вышла замуж и тоже уехала, хотя мы с братьями просили её остаться и предлагали её мужу поселиться с нами. Имение Блайнеров огромно, и места хватило бы всем. Мы обещали помогать с племянниками, но сестра всё же предпочла дом мужа. Нам пришлось на несколько лет отправиться к тёте Моэре, и ты знаешь, она — единственная женщина в моей жизни, которая не предавала и не оставляла меня. Мы так и оставались в её доме до начала учёбы в академии.
Я коснулась чуть отросших вьющихся волос Кима и принялась ласково перебирать пряди. Задавать вопросы не решилась, побоялась, что он закроется и не расскажет больше ничего.
— На первом курсе я встретил Дагмару. Между нами возникли очень сильные чувства, я даже представить не мог себя с кем-то другим. К концу второго курса я уже чётко знал, что выберу авиацию как специальность. Грезил небом, хватался за каждую возможность полетать, что было непросто и очень дорого. Дагмара моё увлечение не разделяла, но и не препятствовала ему. Когда я сообщил о решении идти в пилоты отцу и деду, они были категорически против, пригрозили отречением и лишили финансирования. Так как я учился по квоте, выгнать из академии меня не могли, однако денег остро не хватало. Требовались дополнительные занятия, а взять в аренду маголёт с инструктором стоило больших денег. Ирвен отдавал мне половину своего содержания, тётя Моэра помогала, но мне было стыдно брать деньги её мужа. Из обеспеченного наследника богатого рода я в одночасье превратился в обычного нищего студента, от которого отреклась семья.