Опасная любовь
Шрифт:
Я смотрела на него и не могла поверить в услышанное, мы же живем в двадцать первом веке, откуда такие замашки?
– Дочь, ну прости меня, ну поверь, я бы… – он начал повторяться.
– Я не пойду за него замуж, – твердо сказала я. – И вообще, я люблю Максима, и…
Меня обдало холодом. Я так и не съездила к нему в больницу. Меня надежно стерегли, но все же надо было найти выход. О том, что Максим жив, мне сказал
– О нем можешь забыть, – сказал мне отец, – парень и так чудом спасся, боюсь, в следующий раз ему так не повезет.
У меня вспотели ладошки и на затылке зашевелились волосы.
– Что значит, не повезет? – не поняла я его ответа.
– Ты думаешь, кто эти бравые ребята были? – посмотрел он на меня.
А я на него.
«Откуда он это знает», – подумала я.
Стою, молчу, сопя себе под нос.
– У нас нет выбора, – обреченно проговорил отец. – Дочка, Полина, если ты не согласишься, он нас всех погубит, он и так подмял пол-Москвы под себя. Я разорюсь, если ты не согласишься. А может, и еще чего хуже, – папа опять замолчал, предоставляя мне возможность додумать, что может быть хуже.
Мне не верилось во все происходящее до того момента, когда отец встал передо мной на колени.
– Полина…
И здесь мои нервы не выдержали родительской атаки, я расплакалась и бросилась к папе в объятия.
– Папа, ну как же я с ним? – сквозь всхлипы и рыдания проговорила я.
Он меня погладил по волосам и успокаивающе прошептал на ухо:
– Он, если все пройдет гладко, поймет, что ты для него юна, и отпустит тебя.
Я подпрыгнула на сидении.
– Полина Михайловна, простите, – проговорил водитель, – опять дорогу переделывают, не заметил.
– Ничего, Никита, все нормально, – ответила я ему.
А у самой так паршиво на душе стало. С тех пор прошло шесть лет, а Борис меня так и не отпустил. Я даже хожу в церковь и прошу Бога, чтобы он меня разлюбил, а то, что он любит, я вижу, вижу это в его горящих безумным огнем желания глазах каждый раз, как только я попадаю в его поле зрения, и каждый раз понимаю, что это навсегда.
– Приехали, – сообщил Никита.
Вот смотрю на него и понимаю, что возраста мы одного, но я чувствую себя старухой по отношению к этому парню.
– Спасибо, – взяла клатч, достала оттуда зеркальце, поправила волосы и посмотрела, все ли в порядке.
Неожиданно дверь авто открылась,
– Привет, дорогая, ты как раз вовремя, – он подает руку, я берусь за нее и ступаю на землю, он склоняется ко мне, и я чувствую его запах, от которого мне делается муторно. – Рад тебя видеть, – шепчет на ухо и целует в шею.
Его влажные губы оставляют мокрый след. Брр, за шесть лет я так и не привыкла к нему.
– И я тебе рада, – цепляю на губы искусственную улыбку и целую его в щеку.
Борис подставляет мне согнутую в локте руку, и я, принимая ее, следую за ним. Не могу понять, почему во мне крепнет чувство тревоги? А может, это просто волнение, ведь уже давно не была на таких мероприятиях.
Ресторан «Прага» был великолепен снаружи, а внутри так и вообще поражал своим интерьером, я будто оказалась посреди одной из улиц одноименного города. И самое главное, столько людей, я не привыкла к такому скопищу народа.
– Борис Сергеевич, – окликнул его администратор у стойки ресепшн.
А я в этот момент почувствовала, как в воздухе застыли голоса людей, и было слышно только их дыхание. Взгляды прожигали спину, и я себя чувствовала настолько дискомфортно, что невольно прижалась к мужу. Но это не помогло, мне жгло затылок, я обернулась. Все лица были повернуты к нам, и у каждого в глазах столько презрения и в то же время любопытства, но мне казалось, что это не то, не эти взгляды я чувствую. Ищу глазами в толпе…
– Полина, не волнуйся так, – одергивает меня Борис.
Я поворачиваюсь к нему, а у самой дыхание перехватывает.
– Борис Сергеевич, – послышался голос ведущего, – проходите ближе к хозяевам банкета, они уже заждались. – Господа, – обратился он теперь к собравшимся, – прошу от души поприветствовать специально приглашенных гостей Годунова Бориса Сергеевича и его молодую супругу Полину Михайловну!
Меня начало потряхивать, когда Борис развернулся к ведущему, и мы пошли сквозь толпу.
Тут же тишину прорезал гул голосов, и я, будто оглохшая, шла, стараясь не споткнуться обо что-нибудь или об кого-нибудь. Но этого и не могло произойти, потому что с толпой происходила поразительная трансформация, когда мы проходили мимо. Каждый отходил, уступая дорогу, в глазах застыл если не ужас, то страх точно. Вспомнился, почему-то, отец, и я теперь понимала, что он имел в виду, говоря о том, что Борис – это монстр.
Опять чей-то цепкий горячий взгляд заставил меня нервничать, сердце то замирало, то ускорялось, выбивая ритмы чечетки о грудную клетку. Я пробежала взглядом по толпе и наконец-то нашла в ней того, кто на меня смотрел. Меня словно удар молнии пронизал всю насквозь. Не может этого быть, я ошиблась. Нет, я не видела лица, только затылок мужчины, что пробирался сквозь толпу к противоположной стене. Но цвет волос, стрижка, фигура и походка… Я тряхнула головой. Не может этого быть. Мы не виделись шесть лет, за это время он мог измениться.