Опасная находка
Шрифт:
Похоже, самое время начать.
— Лотти, сейчас я покажу вам одно видео, если вы не против. Это сообщение, которое ваш отец записал для вас в прошлую субботу, во время интервью. Я знаю, что вы решили не встречаться с ним спустя эти семь лет, и если вы не захотите смотреть видео, ничего страшного. Я тогда не буду вам его показывать.
Я не давлю на нее. Мне нужно, чтобы Эдди помог мне, но становиться ради этого сволочью я не стану. Если она не желает больше его видеть, это его проблема, не моя.
Она кивает, вначале медленно, потом быстрее. Да, она хочет. Она хочет увидеть эту запись.
— Хорошо, если вы
Мне нужна его услуга, и мне нужна эта запись.
Я разворачиваю ноутбук к ней, и она нажимает на воспроизведение. Ее руки взлетают ко рту.
Возможно, он выглядит старше? Или стал печальнее? Или так действует тюремный костюм, или белая пустая комната. А может, он похудел, стал слабее, чем она помнит. Я не знаю. Но семь лет — это долгий срок. Я наблюдаю за ней. Она заворожена. Я слышу те же его слова, что и на прошлой неделе.
Он видел фото Бена, их свадебные фотографии.
От уголков ее глаз разбегаются морщинки. Она прячет улыбку в ладонях.
Бен — хороший парень, она сделала правильный выбор.
Он гордится ее работой.
Она роняет руки, позволяет им безжизненно застыть на столе перед ней. Уходит в себя.
А затем идет суть его сообщения.
Он совершил поступки, о которых сожалеет. Он изменится.
Ее глаза наполняются слезами. Она застывает, как под гипнозом. Слезинка капает с ее ресниц на стол.
Меня больше не существует для нее в этой комнате. Есть только они, отец и дочь.
Он не приведет ее в тот мир. Она будет в безопасности.
Она вытирает слезы. Выпрямляется с серьезным видом. Вздыхает.
Он будет отличным дедушкой.
Ничего.
Засыплет внуков сладостями.
Смешок, резкий и быстрый, как треск магнитной ленты.
Он любит ее.
Тишина. Ничего.
Лотти закрывает крышку ноутбука, пока та не щелкает. Напряженно мне улыбается.
— Я сейчас вернусь, схожу за салфетками. Одну секунду. — Она выходит из кадра.
Когда она возвращается, глаза у нее все еще красные, но она уже взяла себя в руки. И немножко стыдится такой демонстрации эмоций. Я снова включаю камеру.
— И что вы по этому поводу чувствуете, Лотти? Как думаете, вы сможете дать отцу еще один шанс? Снова впустить его в свою жизнь, когда он освободится? — Это я хочу узнать не только для Эдди, но и для себя.
Я не знаю, как поступила бы, будь я на ее месте. Я могу предполагать, но реальность редко совпадает с предположениями, так ведь? По крайней мере, в важных вопросах.
Она улыбается. Самокритично посмеивается.
— Простите… Мне еще нужно все это переварить. Боже, а я-то считала, что все уже решила! Правда считала. Какой был вопрос? Впущу ли я его обратно в мою жизнь? Ха, нет. Нет, я не думаю, что это хорошая идея. Уверена, что люди, посмотрев на это, станут болеть за моего отца. Болеть за аутсайдера. Он умеет очаровывать, мне ли не знать. Но нет, нет, я откажусь. И я скажу вам почему. Потому что он действительно убивал людей, настоящих людей. Простите, предположительно, только предположительно! Не используйте это, пожалуйста. Черт… Слушайте, он преступник, его вина доказана.
Она смотрит прямо в объектив.
— Папа, я знаю, что ты это увидишь. Так что вот мой ответ. Я люблю тебя. Я очень тебя люблю, но я не могу нести за тебя ответственность. Ты сам сделал свой выбор. Я рада, что ты мной гордишься. И я приложу все силы, чтобы ты гордился мной и дальше, но я не хочу пускать тебя в свою жизнь. Уважай это решение.
Она закончила. И кивает мне: больше ей нечего сказать. Я выключаю камеру.
— Я догадываюсь, что вы считаете его хорошим парнем, но вы на самом деле плохо знаете его, Эрин. Поверьте мне. Я думаю, что это мило с вашей стороны — хотеть для нас счастливого воссоединения, но так просто не бывает. Он не такой. Он беспечен. Ему наплевать на людей. Люди могут пропадать, а ему на это плевать. А я не считаю, что это нормально. Поэтому предпочту с ним не связываться. Но я оценила попытку. Честно, оценила. Так что, когда вы в следующий раз его увидите, скажите, что он хорошо выглядит. Ему это понравится.
Мы еще какое-то время беседуем о чепухе, пока я собираю сумки. Упаковываю свои видеозаписи, как золотой песок.
Я сделала все, что могла. Она не дура, и если бы я начала его нахваливать, она бы поняла: тут что-то не так. Поэтому я дала ей информацию, передала его просьбу и позволила ей выбирать. Большего я сделать не в силах. Остается надеяться, что Эдди этого будет достаточно.
32
Среда, 28 сентября
Человек у двери
Домашний телефон начинает звонить в ту же секунду, как я открываю входную дверь. Марка нет дома, он сегодня ищет новые помещения для офиса. Он должен быть дома через час или два; я попросила его вернуться к трем, на случай, если с Лотти у меня сегодня не сложится.
Телефон звонит дважды, прежде чем я добираюсь до него, бегом пересекая гостиную. Возможно, это наш молчаливый абонент. Возможно, это Патрик. И на этот раз я его поймаю.
— Алло, это Эрин? — Голос грубый, с акцентом кокни, принадлежит человеку лет сорока. Это человек Эдди, понимаю я мгновенно.
— Э… да, да, у телефона. — Я пытаюсь говорить профессиональным тоном: не исключено, что звонят по работе. И очень надеюсь, что Энди Фостер не прослушивает мои звонки, потому что если да, в данном случае меня легко скомпрометировать.
— Здравствуйте, Эрин. Меня зовут Саймон. Я должен, если не ошибаюсь, забрать у вас посылку? — Секундная тишина на линии. — Так вот, я знаю, что вы заняты, но я сейчас неподалеку, возможно, вам будет удобно со мной встретиться? — Он тоже явно остерегается телефонной прослушки, потому что выражается очень обтекаемо, как обычный курьер. По крайней мере, именно это можно будет заявить в суде, если придется.