Опасная связь
Шрифт:
Расплевывая по сторонам крошки и бормоча извинения, он выбежал из кухни.
— На том свете лучше, чем в этом городе летом! — донеслось до меня из коридора.
— Это наша двоюpодная тетя, — пояснила мне Калерия.
Она налила в тарелку свекра половник щей и прислушалась к разговору в коридоре.
— Приехала с Украины, — пояснила Лера. — Так неожиданно… Даже не предупредила… Обычно она навещает нас осенью.
«Двоюpодная сестра мужа покойной!» — мгновенно мелькнула у меня мысль.
А
В кухню вплыла дородная и величественная женщина, похожая на Людмилу Зыкину.
— Дремлюга Анна Андреевна, — представилась она, поправив съехавший набок накладной шиньон.
Я протянула ей руку и назвала себя.
Но гостья уже повернулась к Лере и, недоверчиво улыбнувшись ей, склонилась над тарелкой со щами.
Понюхав ее содержимое, Дремлюга сморщилась.
Она снова посмотрела на Калерию, но уже с укоризной, и воскликнула, воздев руки к низкому потолку:
— И этим ты кормишь моего брата!
Анна Андреевна схватила за плечо смущенного Глеба Богдановича и слегка тряхнула его.
— Знаете что, дорогая тетушка, — мгновенно потеряла терпение Калерия, — лучше, если вы не будете делать мне замечания.
Девушка воинственно уперла руки в бока и приготовилась достойно отразить неизбежное нападение украинской родственницы.
— Нет, буду! — торжественно провозгласила Дремлюга. — Я не могу молчать, когда…
Воспользовавшись заминкой, я выскользнула из кухни и прошмыгнула в небольшую гостиную.
Ее обстановка наверняка казалась очень даже неплохой и уютной лет двадцать тому назад.
«И как они все здесь размещаются?» — подумала я.
Раиса Устинова, наверное, могла бы обеспечить более сносные условия проживания своей родне.
И родня это прекрасно понимала.
Или сын для нее ничего не значил?
Устинов-младший стоял возле окна, мрачно уставившись на улицу.
Стекла были недавно вымыты до блеска, но эта чистота лишь оттеняла бедность жилища.
Стол, не раз отремонтированный…
Два старых стула со свежими блестящими шляпками гвоздей на скрепах…
Шкаф с облезшей полировкой…
Раздвижной диван и сложенная раскладушка в углу, на которую наброшено покрывало…
Вот, собственно, и все, что находилось в квартире Устиновых.
Впрочем, были и так называемые предметы роскоши.
Здесь их роль исполняли старинный большой барометр на стене, явно не работающий, и бинокль, висящий рядом на гвоздике.
— Ваша тетушка очень заботлива, даже чересчур, — тихо сказала я, остановившись возле стеллажа с книгами.
Сергей не удостоил меня ответом.
— Наверное, вы не очень-то ее жалуете? — продолжала я попытки установить контакт.
— Не
— Тетя Аня действительно несколько суетлива, но она хотя бы искренна, а по нынешним временам это очень редкое качество, — отозвался Сергей.
— Даже среди родственников?
— В помидоры нужно добавлять хрен, а не сельдерей! Да где же это видано… — продолжала горячо распинаться Анна Андреевна.
— Особенно среди родственников, — повернулся ко мне Сергей.
На лице молодого человека явно читалась откровенная враждебность.
— Вы — из органов? Копаете под отца? — резко спросил он.
— Отвечаю по порядку: нет, да, нет.
— В смысле? — не понял Сергей.
— В смысле — не из органов. Но копаю. Хотя ваш отец — всего лишь один из возможных вариантов. Тем паче отсутствие алиби, на мой взгляд, служит лучшим алиби. Если, конечно, он не настолько хитер…
Сергей с любопытством посмотрел на меня.
— Ваша точка зрения расходится с милицейской. Если бы не очередная перетасовка в органах, папаша давно бы оказался за решеткой.
— Моя точка зрения — это лишь моя точка зрения. И меня интересует только одно — правда. А для этого мне необходима информация. И помощь людей. Вы заинтересованы в том, чтобы узнать, что же произошло на самом деле?
Устинов-младший задумался.
— Тетя! — донесся из кухни умоляющий голос Леры. — Давайте не будем…
— Нет будем! Будем! — радостно возражала ей уверенная в своей кулинарной правоте Дремлюга.
— Знаете что, — предложил Сергей, — вы похожи на человека, которому можно доверять.
Кажется, мне удалось его разговорить.
Теперь главное — чтобы рыбка не сорвалась с блестящего крючка.
— Мне, честно говоря, все равно, кто убил Раису, как это ни жестоко звучит, — продолжал Сергей. — Но для того чтобы снять подозрение с отца, я готов ответить на ваши вопросы.
Он мельком посмотрел на часы и снова перевел взгляд в окно.
— Но не сейчас, — неуверенно проговорил он. — Мой обеденный перерыв заканчивается… Может быть, сегодня вечером? Скажем, часов в семь, в скверике напротив дома?
— Вон на той лавочке.
Я кивнула подбородком на ветхую скамейку, одиноко стоящую среди деревьев бульвара через дорогу.
На двуногом деревянном сооружении сиротливо вырисовывался силуэт девушки.
Наверняка ждет своего возлюбленного.
Очень сложно, наверное, любить кого-то в таком грустном городе…
— Идет, — сердечно пожал мне руку Сергей. — Тогда, до встречи?
И он ускакал на работу. Раиса — так он назвал свою мать. И, думаю, в этой отчужденности не было его вины.