Опасная связь
Шрифт:
— Откуда вам это известно? — спросила она без прежней доверительности в голосе.
— Работа такая, — уклончиво ответила я. — Мне полагается знать все, что от меня хотят скрыть.
— Нелегко быть ищейкой, — нехорошо усмехнулась Багрицкая.
Меня не покидало ощущение, что я присутствую на очень профессиональном представлении в театре одного актера.
Который разыгрывает спектакль для одного зрителя.
— Знаете, Валя, — задумчиво сказала я, глядя ей прямо в глаза, —
Я не успела закончить фразу.
В полупустом кафе прибавилось посетителей.
И каких!
Куда там Босху!
В его самых жутких кошмарах трудно было бы отыскать такие типажи.
Двое отвратительных хануриков — один голый по пояс, другой с выпученными глазами — втащили в зал за шиворот пьянчужку, загромождавшего вход.
— Вика, твоего привели! — исторг из себя подобие человеческой речи один из них.
Продавщица оживилась.
— Молодцы! А то я гляжу — нет его и нет… Куда запропастился? Покормить вас, ребята? — радостно предложила она прибывшим.
— А то! — подмигнул ей полуголый мужик.
— Сейчас-сейчас, — засуетилась она.
Покормить?
Значит, у нее есть еда?
Не в силах сдержать свой порыв, я вскочила с места.
— Сейчас я вас покормлю, соколики, — приговаривала продавщица.
При этом она плескала в стаканы водку из двухлитровой бутыли местного разлива.
Закончив эту процедуру, тетка звонко водрузила граненые посудины на стойку.
Крякая и радуясь, мужики подскочили к вожделенному напитку.
Немедленно опрокинув в себя содержимое стаканов, они по очереди чмокнули буфетчицу в щеки.
Никакой еды в поле моего зрения не обнаруживалось.
Наверное, слово «покормить» имело здесь вполне определенное значение.
К сожалению, отличающееся от общепринятого.
— А вот и девочки, — угрожающе покачнувшись, изрек полуголый.
При этом он глядел в нашу сторону.
— Вроде молоденькие, — произнес его товарищ и направился к нам.
Но планета в эту минуту слишком быстро вращалась у него под ногами.
Не добредя несколько шагов до намеченной цели, он рухнул к ногам Валентины. Она вскочила и с омерзением уставилась на пытающегося подняться с четверенек мужчину.
— Пойдемте отсюда, прошу вас! — устремилась она ко мне. — Поговорим на улице!
Я подхватила ее под руку, и мы ринулись к выходу.
— Как вам пришла в голову идея назначить встречу в таком ужасном месте? — поинтересовалась Валя, открывая входную дверь.
— Но я же незнакома с реалиями вашего города… — начала я оправдываться и тут же была вынуждена оборвать начатую фразу.
Слева от входа, прямо под навесом, стоял Роман Геннадьевич Веретенников.
Он насмешливо смотрел на
— Хорошо посидели? Как напитки? — насмешливо поинтересовался он. — Меню было пристойным?
Упоминание о еде чуть не свалило меня в обморок.
— Вы нас подкараулили? — напрямик спросила я. — Или Багрицкая рассказала вам о нашей будущей встрече, когда вы наблюдали за ее избиением?
Веретенников лишь улыбнулся.
— Вы позволяли Бережкову бить девушку у вас на глазах, — укорила я коммерческого директора «Рамиуса».
На этот раз Роман Геннадьевич искренне удивился.
— Вы… вы защищаете эту кобру? — он ткнул пальцем в лоб Валентине. — Да это же настоящая эсэсовка! Прошла такую школу у Раисы, что держала в трепете всю фирму. Вы не представляете, как она измывалась над бедным беззащитным Бережковым, над его полнотой! Это был ад, самый настоящий ад! И этому пришел конец.
Веретенников повернулся ко мне и счел нужным пожаловаться:
— Представляете? Я вынужден был носить кофе собственной секретарше!
— Сволочь, — прошипела Валентина. — Будь Раиса жива…
— Слава богу, она мертва, — отрезал Веретенников.
Он поиграл желваками и снова посмотрел на меня.
— «Рамиус» дышит на ладан, госпожа Иванова. Эта мымра, покойница, тратила все деньги только на себя, на свои прихоти. Она нас разорила. Или почти разорила.
— Ром-ма, — угрожающе проговорила Багрицкая. — А ведь ты тоже почти покойник. Жаль, что я не настояла на твоем увольнении. Раиса бы меня послушала.
— Вот, — Веретенников показал ей большую фигу. — Тогда бы «Рамиус» уже давным-давно лопнул.
Багрицкая в эти мгновения ни капли не напоминала прежнюю Валентину.
Злость редко украшает человека.
А с Вали сейчас можно было бы запросто писать типический портрет фурии.
— Ненавижу, — устало простонала она. — Подонки и ничтожества. Что ты, что Бережков.
— Ах так! — задохнулся от гнева Роман Геннадьевич. — А ты… что ты куришь, а?
Он вырвал у нее изо рта сигарету и потряс ею перед моим носом.
— Видели, да? Первый раз в жизни вижу, чтобы эта сука курила сигареты.
Веретенников вырвал у Багрицкой сумочку.
Быстро раскрыв ее, он торжествующе ткнул мне в нос какой-то упаковкой.
— Вот, полюбуйтесь, Татьяна. Коробочку из-под сигар с ментолом видите?
Действительно, пачка ароматизированных сигарилл «Мата Хари», люксембургский продукт.
По виду очень похожи на тот окурок, что я подобрала в саду возле особняка Устиновой.
— Вы часто бывали у Раисы? — спросила я Валентину. — Участвовали в оргиях? И в тот последний ее вечер — тоже?