Опасная связь

Джолос Анна

Та-дам!

Боже, какое счастье делать то, что по душе! С каким удовольствием я посещаю занятия по вокалу, актерскому мастерству и сценической речи!

А какая атмосфера царит в Академии! Словами не могу передать. Я безумно рада познакомиться с таким количеством творческих единиц. Находясь среди них, я четко ощущаю себя на своем месте. Чувствую, что занимаюсь любимым делом. Тем, чем должна. Тем, что безумно нравится.

Однозначно, все познается в сравнении. Сейчас я вообще не понимаю,

как могла на протяжении пяти лет принуждать себя носить форму, маршировать и ежедневно самоубеждаться в том, что так правильно.

Где была моя голова? Зачем пошла у отца на поводу? Не надо было…

Как бы то ни было, нельзя жалеть. Да, время безвозвратно упущено, но что теперь? Живем настоящим и в этом самом настоящем у меня все очень хорошо…

— Осип охрип. Архип осип, — озвучиваю те скороговорки, которые тренировали с преподавателем по сценической речи.

— Следующая.

— На горе Арарат рвала Варвара виноград. Давай…

— На горе… какой?

— Арарат, — подсказываю услужливо.

— Кхм, на горе Арарат рвала Варя виноград.

— Че это она Варя? Варвара, — исправляю, докапываясь. — Ладно, а такую… Мыла Мила мишку мылом, Мила мыло уронила. Уронила Мила мыло, Мишку мылом не домыла.

— Какая жалость…

— Повтори.

— Издеваешься, Сань?

— От топота копыт пыль по полу летит. А еще вот эта непростая: расскажите про покупки. Про какие про покупки? Про покупки, про покупки, про покупочки свои! — быстро проговариваю с нужной интонацией.

— Я пас.

— Лилии полили ли, иль увяли лилии? — не отпуская его руки, запрыгиваю на высокий бордюр и иду, балансируя. — Повторяй.

— Бля, Рыжая, завязывай. У меня уже мозг взрывается

— У Сени и Сани в сенях сом с усами.

— Кто?

— Сом.

— Что за бред сивой кобылы. И кстати, — останавливается и смотрит на меня исподлобья. — Что за «Сеня» там сегодня рядом с тобой нарисовался?

Намекает на того парня, с которым я выходила из здания академии.

— Максим Лещук. Одногруппник.

— Понятно.

— Мы просто обсуждали творческое задание, — поясняю я ему.

— Я не спрашивал, что вы делали. На воре и шапка горит, — умничает, хмыкая.

— Ну прекращай! — примирительно обнимаю его за шею. — Но знаешь, мне дико нравится, когда ты ревнуешь.

— А мне дико нравится твоя юбка, — его ладонь нагло опускается на мою пятую точку.

— Исаак Виссарионович сегодня сделал мне замечание, — рассказываю, хихикая.

— Старый извращенец, небось передернул после занятия.

— Ты дурак блин?

— Какого ляда он до тебя докапывается? — подхватывает меня за талию и снимает с бордюра.

— Да Виссарионович безобидный в принципе, — пожимаю плечом. — Ворчун,

каких поискать, а так… нормальный. Видимо, не может забыть мне тот эпизод на парковке. Слушай, а какие у него костюмы! Закачаешься! Сегодня он был в леопардовом. И туфли с носками такие же! Прикинь?

— Жесть.

Это надо видеть.

— Ты почему вчера пришел так поздно? — обиженно дую губы. Ждала его ждала, но потом все-таки вырубило.

— Надо было утрясти кое-какие вопросы.

— Пошли туда, глянь сколько там листьев! Хочу! — тяну его в пролесок.

— С матушкой потрещали? — начинает собирать самые крупные из них.

— Угу, — прислоняю ребро ладони ко лбу.

Вечернее солнышко уже садится, но его лучи все еще настойчиво пробираются сквозь листву деревьев, окрашенную в яркие цвета осени.

— Опять звала домой?

— Звала, — вздыхаю я. — Не понимает, что туда я не вернусь.

О том, что отец залепил мне пощечину, Илья, конечно, не знает.

— Что говорила?

Внимательно наблюдаю за тем, как он для меня старается.

— Мама по-прежнему считает, что нам не нужно было съезжаться. Мол поторопились.

— Не согласен с ней.

— А вообще, она от тебя в восторге, — выкладываю как есть.

— Это все моя исключительная харизма, — самодовольно ухмыляется и подмигивает. — Готово, Сань, держи.

Принимаю букет из листьев и расплываюсь в благодарной улыбке.

— Спасибо! — мурлычу, прижимаясь губами к его щеке. — Такого у меня еще не было.

— А с ногой что? — замечает, что расстегнула обе молнии на ботинках.

— Новые. Красивые, но как оказалось, очень неудобные. Мозоли натерла, по ходу, — морщусь, пошевелив правой ступней.

— На фига терпела? Мы уже час шоркаем по парку.

— Ну я погулять с тобой хотела. Там в машине ж есть мои кроссы?

— Вроде да. Давай сворачивать прогулку, поехали домой.

— Че делаешь? — не успеваю среагировать.

— Так пойдем, — поднимает меня на руки.

— Прям как в старые добрые времена, — хватаюсь за него покрепче. — Ты помнишь наше первое свидание, Паровозов? У меня нога была в гипсе.

— Конечно помню. Забудешь такое.

— Ты купил надувную ватрушку у подростка, и мы съехали с горки.

— Ты визжала как сирена.

— Потому что мы летели вниз со скоростью ветра!

Никогда не забуду тот вечер. Как и многие другие…

— Илья… — нарушаю затянувшееся молчание только тогда, когда подходим к машине. — Про беседку… Я видела, что ее покрасили, — считаю своим долгом сказать правду. — Соврала. Я тоже туда наведывалась, когда особенно сильно по тебе скучала.

— Садись, Сань, поехали, — опускает ногами на землю, целует в лоб и открывает мне дверь.