Опасная связь

Джолос Анна

Бондаренко выложил новые фотки с Купцовой. Гуляли на ВДНХ. Целовались. Только мне отчего-то совсем фиолетово. Не екает внутри совершенно. Спокойно отписавшись от аккаунта своей детской мечты, продолжаю завтракать.

— Обалдеть!

— Ну что там еще? — бормочет отец, нехотя откладывая газету.

— Надо же, давно такого не видела. Как романтииично, — хихикает мама.

Папа поднимается с диванчика, поправляет домашние штаны на округлившемся животе и подходит к ней.

— Вот уроды! Да за такое в обезьянник

сажать надо! — заводится он не на шутку.

— Перестань.

— Запись с камер поднять, найти этого недоразвитого и такой штраф впаять, чтоб мало не показалось!

— Паш, не будь таким ворчуном.

Переместившись к столу, по привычке начинают спорить, а я в свою очередь решаю посмотреть, что так взбесило моего батю. Встаю со стула, иду к окну и намереваюсь сделать глоток чудно пахнущего напитка. Да только тут же давлюсь, закашлявшись. Захожусь самым настоящим приступом. До асфиксии и слез. Еще и любимую кружку роняю на плитку, отчего та с громким «дзинь» разбивается на несколько частей.

— Санечка, ты чего, зай! — мама спешит ко мне на помощь. Пока я кашляю, гладит меня по плечу и с беспокойством заглядывает в лицо.

— Обожглась, — поясняю произошедшее.

— Вот к чему приводит ваша спешка! — причитает отец.

— Я сейчас уберу все, — приседаю на пол и трясущимися пальцами собираю кусочки кружки с изображением планет.

Перед глазами все еще ЭТО. Огромная, графичная ярко-рыжая надпись, красующаяся на боковой стене дома, стоящего перпендикулярно по отношению к нашему.

ЗАМУТИМ, БЕСSТЫЖАЯ?:)

Причем вторая «с» в слове бесстыжая изображена тонкой английской змейкой «S», втиснутой между соседними буквами. Она изящна и смотрится оригинально, однако у меня все равно складывается впечатление, будто про нее сперва забыли.

Придурок, ну какой придурок!

Мама заметает оставшиеся части кружки на совок, а я, выпрямившись во весь рост, еще разок бросаю взгляд на соседнюю многоэтажку.

Ну когда он успел? А главное, как? Вообще не представляю. Это ведь очень-очень высоко!

— Саш…

— М? — растерянно оборачиваюсь.

— Время, — подгоняет она, взглянув мельком на часы. — Паш, мы поехали. До вечера! Форма висит в гостиной.

— Брюки нормально погладила? Или как в прошлый понедельник.

— Костюм привезли из химчистки, так что заканчивай с возмущениями.

«Замутим, бесстыжая?» — эхом колотится в мозгу, пока я натягиваю сапоги в прихожей.

Нет, я бы точно никогда и ни за что не подумала, что послание на стене адресовано именно мне, но «бесстыжей» Паровозов называл меня уже не раз. Нарочно напоминая о том, что именно я была инициатором совместно проведенной ночи.

Козел!

Никогда не забуду, как он ушел, не попрощавшись!

— Ты почему такая красная? — уже в лифте спрашивает мама.

— Да елы-палы, тебе не угодишь! — психую, застегивая пуговицы на ненавистном пальто. — То слишком бледная, то слишком румяная!

— А чего завелась-то? — поправляет на мне связанный ею шарф. — Шапку доставай, дочь.

— Хватит вести себя так, будто мне десять!

— До критических дней совсем чуть-чуть осталось, ты поэтому злюка? — предполагает она, легонько щелкнув меня по носу.

— Можно хотя бы это не отслеживать! — раздражаясь все больше, демонстративно поворачиваюсь к ней спиной.

— Сашка… Ну не капризничай, — намеревается примирительно обнять меня, но створки лифта разъезжаются, и я тороплюсь покинуть душную кабину.

Выхожу из подъезда. Вдыхаю свежий морозный воздух зимнего утра. Спускаясь по лестнице, запрокидываю голову и снова изумленно таращусь на «послание», кажущееся отсюда просто нереально гигантским.

Нет, ну как он это сделал?

На ум приходят только кадры из фильма «Человек-паук».

Смеюсь. В какой-то момент моя нога вдруг скользит по обледенелой ступеньке. Я, протяжно ойкнув и не удержав равновесие, лечу вниз. Падение выходит чертовски неприятным. Издаю нечеловеческий звук и рычу в небо.

Чтоб вы понимали, на контрольную по физике в этот день я так и не попала. Спасибо, блин, Паровозову!

— Саш…

— М? — растерянно оборачиваюсь.

— Время, — подгоняет она, взглянув мельком на часы. — Паш, мы поехали. До вечера! Форма висит в гостиной.

— Брюки нормально погладила? Или как в прошлый понедельник.

— Костюм привезли из химчистки, так что заканчивай с возмущениями.

«Замутим, бесстыжая?» — эхом колотится в мозгу, пока я натягиваю сапоги в прихожей.

Нет, я бы точно никогда и ни за что не подумала, что послание на стене адресовано именно мне, но «бесстыжей» Паровозов называл меня уже не раз. Нарочно напоминая о том, что именно я была инициатором совместно проведенной ночи.

Козел! Никогда не забуду, как он ушел, не попрощавшись!

— Ты почему такая красная? — уже в лифте спрашивает мама.

— Да елы-палы, тебе не угодишь! — психую, застегивая пуговицы на ненавистном пальто. — То слишком бледная, то слишком румяная!

— А чего завелась-то? — поправляет на мне связанный ею шарф. — Шапку доставай, дочь.

— Хватит вести себя так, будто мне десять!

— До критических дней совсем чуть-чуть осталось, ты поэтому злюка? — предполагает она, легонько щелкнув меня по носу.