Опасно — Истина! Смелость принять непознаваемое
Шрифт:
Перед тобой Сущее, и естественно возникает вопрос: «Кто его создал?» Оставайся с этим вопросом. Не принимай ничьих ответов, потому что кругом опасные торговцы: христиане, мусульмане, индусы, буддисты, джайны, иудеи — самые разные торговцы ищут своих покупателей, пытаясь продать им то, что является не чем иным, как отравой.
Они говорят: «Мир создал Бог» или «Мир создал Аллах». Да, они дают тебе ответ, но знаешь ли ты, какой вред они причиняют? Если ты примешь их ответ, твой вопрос умрет. А со смертью вопроса умрет и исследование: ты никогда больше не будешь исследовать. Но если ты продолжишь исследование, я могу тебе гарантировать... А моя гарантия не
И это — момент переживания тайны.
Ты видишь разницу? Так называемые религии подавляют твой вопрос, они накрывают его своим ответом, будто этот ответ исходит от самого Бога. Индусы говорят, что Веды были написаны Богом. Полная чепуха, потому что в Ведах столько явно абсурдных вещей, что если они были написаны Богом, то такого Бога нужно низвергнуть.
Все религии придают своим ответам особую важность, значимость и непогрешимость — как если бы они исходили от самого Бога, его сына или его посланника. Все эти стратегии используются для того, чтобы ответ глубоко проник в твое существо и настолько глубоко тебя обусловил, чтобы твой вопрос ушел в подсознание.
Задача истинной религии — отбросить все ответы, отбросить все авторитеты и пробудить твой собственный поиск, твои сомнения, твои вопросы, помочь тебе отправиться на поиски неизвестного. Это опасное путешествие. Религии обеспечивают тебе комфортную жизнь, удобные жизненные условия. Но не существует другого способа жить, кроме как жить рискуя; кроме как быть готовым погрузиться в темноту, искать и исследовать самостоятельно. И я говорю тебе, что ответа ты не найдешь. Никто еще никогда не находил ответа. Все ответы — ложь.
Да, ты найдешь реальность, но реальность — это не ответ на твой вопрос. Реальность — это смерть для твоего вопроса. И когда вопрос исчезает и нет никакого ответа, ты оказываешься в пространстве тайны.
Подлинная религия — это мистика.
Наука вначале пыталась следовать хорошо проторенным путем старых религий. Но долго этим путем она идти не могла, ведь наука должна констатировать факты, реальность, а религия, так называемая религия, основывается на вымысле. Поэтому религия может продолжать жить в своем вымышленном мире, но науке рано или поздно приходится столкнуться с реальностью. Наука не смогла просуществовать даже одного столетия с мыслью: «Скоро мы раскроем тайну всей Вселенной, скоро мы узнаем все».
Спроси Альберта Эйнштейна или лорда Резерфорда... Спроси этих людей, которые проникли в глубочайшие тайны материи, — и ты увидишь, что их высказывания подобны высказываниям мистиков, они очень скромны. Прежний эгоизм ученых XVIII и XIX веков полностью исчез. Теперь ученый — самый скромный человек в мире, потому что он знает, что все познать невозможно.
Мы можем научиться жить более эффективно, мы можем научиться жить дольше, мы можем сделать свою жизнь более комфортной — но мы не можем познать, что такое жизнь. Этот вопрос до конца останется вопросом.
Все мои усилия здесь направлены на то, чтобы помочь тебе снова стать незнающим.
Религии всегда делают
Но отбросить знания — это самая большая проблема, потому что знания питают твое эго. Эго хочет обладать всеми знаниями, какими только возможно. И когда я говорю, что вы должны отбросить всю свою осведомленность и снова стать детьми, я имею в виду, что ты должен вернуться к тому моменту, когда раввины и священники завладели твоим вниманием. Ты должен начать снова с той же точки.
Ты должен стать невинным, несведущим, ничего не знающим — чтобы у тебя снова начали возникать вопросы. Тогда исследование возобновится; а когда происходит исследование, ты не можешь просто прозябать.
Тогда жизнь становится приключением, экспериментом. Все вокруг обретает аромат тайны.
Тогда ты не сможешь просто пройти мимо зовущей тебя цветущей розы. Ведь что есть ее аромат, как не зов? Это ее язык; она говорит: «Пожалуйста, побудь со мной немного. Здесь так холодно, так одиноко». Ты не сможешь пройти мимо, ни один ребенок не сможет пройти.
Но раввины, пандиты, маулви, ученые так обременены книгами, их умы так переполнены всяким хламом — все эти люди собирают антиквариат, мертвые скелеты, — что они не услышат зова розы. К тому же они и так все знают. Они знают даже, кто создал Бога, кто создал мир, кто создал душу, — что уж там говорить о бедной розе.
Но спроси поэта, и он скажет: «Роза — это роза». Что это такое? Ответ? Или вопрос? Это не вопрос и не ответ. Это просто описание, отражение: он просто говорит о том, что видит. Он не цитирует писания. Но есть люди, которые постоянно...
Около десяти лет назад я был в Калькутте, и ко мне пришел один человек — известный ученый, профессор философии, доктор Бхаттачарья; он был хорошо известен в философских кругах во всем мире. И он спросил меня:
— Можешь ли ты мне сказать — этот вопрос не дает мне покоя, — существует ли святой язык, отличный от обычного языка?
— Странный вопрос, — ответил я, — он никогда не приходил мне в голову. Язык есть язык. Какое отношение язык имеет к святости? Но я могу понять твой вопрос, потому что индусы считают санскрит священным языком, божественным языком.
Именно поэтому брамины, каста священнослужителей, всегда удерживали на него монополию.
Большая часть индийского общества не знает санскрита. Женщинам вообще не разрешается его изучать. Для женщин специально создали другие писания, которые представляют собой просто истории, религиозные истории, не имеющие никакой значимости. Но что-то нужно было дать женщинам, чтобы они не требовали от браминов настоящих писаний. А они не хотели печатать и издавать настоящие писания, ведь, как только они начнут издаваться, будет очень трудно удерживать на них монополию. Поэтому многие столетия — даже когда уже появилась печать — Веды не издавались. Потом они стали говорить, что Веды нельзя переводить на другие языки, потому что тогда вся их святость будет утрачена. И опять прошли столетия, прежде чем удалось добиться их перевода. Но брамины и сейчас убеждены, что переводы Вед не обладают оригинальным качеством святости. Разве Веды могут быть написаны на английском, немецком или французском языках? Эти языки не божественные — так считают индусы.