Опасное богатство
Шрифт:
– Боюсь, что я не сумею ответить вам на этот вопрос, – сказал граф. – Но, поскольку с ним был его грум, можно спокойно предположить, что ничего с ним не случилось. Гораздо более вероятно, что он свернул с дороги, чтобы посмотреть какой-нибудь петушиный бой или еще что-нибудь в том же духе. И просто не захотел, чтобы вы об этом знали.
– О! – радостно согласилась Джудит. – Вы думаете, так оно и было? Вы правы, он не захотел бы, чтобы я знала. Но Фэйрфорды – нет, Перри ни за что не нарушил бы своего слова – он собирался сопровождать Фэйрфордов на какую-то ассамблею. Если
– Ну, что же! Давайте предположим, что Перегрин действительно хотел сдержать свое обещание, – сказал Ворт. – Насколько я его знаю, я могу легко себе представить, что если бы в самый последний момент кто-нибудь из знакомых предложил ему пойти на состязание по боксу или на петушиный бой, то он бы вряд ли от такого приглашения отказался.
– Да, возможно, – неуверенно сказала Джудит. – Но ведь он бы тогда уже вернулся?
– Видимо, еще не вернулся, – сказал граф.
Его спокойствие и деловой тон возымели на Джудит свое действие. Она попыталась улыбнуться и, слегка покраснев, произнесла:
– После ваших слов мои страхи выглядят нелепыми. Конечно же, наверняка так оно и было. Десять против одного, что я застану Перри дома, как только вернусь. Только – скажите, лорд Ворт, вы, действительно, так думаете? По-вашему, никаких причин для беспокойства нет?
– Во всяком случае пока еще нет, – ответил граф. – Если до обеда вы ничего нового о нем не услышите, дайте мне знать, и я сразу же приеду, чтобы мы вместе решили, что лучше всего предпринять. А пока что я, конечно же, наведу справки обо всем, что за это время произошло на дороге к Вортингу. Мне кажется, на вашем месте я бы никому ничего пока не говорил. Если бы Перегрин по возвращении в город узнал, что все болтают о его проделке, ему бы это мало понравилось.
– Вы совершенно правы. Я никому ничего не скажу. Наверняка его исчезновение объясняется очень простой причиной. – Джудит встала. – Я не могу засиживаться. Миссис Скэттергуд начнет беспокоиться, не случилось ли что со мной.
Капитан Аудлей, стоявший все это время у окна, шагнул в сторону Джудит.
– Вы позволите мне вас проводить? – спросил он. Джудит улыбнулась.
– Разумеется! Я была бы очень рада. Я надеюсь, что в конце концов мы обнаружим, что Перри уже вернулся на Морской Парад. Мистер Брюммель, мне очень жаль, что вы оказались здесь, потому что я прекрасно понимаю, что теперь вы резко измените свое мнение обо мне! Как-то вы мне сказали, что никогда нельзя выдавать свои чувства. А я вот-вот впаду в истерику! Нет, нет, лорд Ворт, не провожайте меня. Обо мне позаботится капитан Аудлей.
Тем не менее граф проводил мисс Тэвернер до ее фаэтона, помог в него подняться и проследил, как она отъехала от дома. Когда Ворт вернулся в гостиную, он увидел, что мистер Брюммель с бокалом мадеры в руках стоит на том же самом месте, где и был до его ухода. Мистер Брюммель задумчиво произнес:
– Сдается мне, Джулиан, что, видимо, мне не очень-то многое известно, раз новости о том, что где-то тут состоялся кулачный бой, наверняка дошли до ваших ушей.
– Так, видимо, оно и есть, – коротко ответил граф. Мистер
– Ну так вот, знаете ли, я именно так и подумал, – сказал он. – Идея о петушином бое была более удачной, и если вас она устраивает, то мне просто бессмысленно брать ее под сомнение.
– Меня эта идея нисколько не устраивает, – сказал граф, – но ведь надо же было что-то ей сказать. И если у вас есть более подходящее предположение, я с радостью его выслушаю. А что думаете вы, Джордж?
– Кто, – спросил мистер Брюммель, – является наследником состояния Перри?
– В большей степени его сестра. Мистер Брюммель покачал головой.
– Не могу допустить, что мисс Тэвернер можно было бы обвинить в совершенно невероятном преступлении – в убийстве своего собственного брата.
Граф налил себе бокал вина, отпил глоток и потом ответил:
– Убийство, Джордж, слово очень сильное. Ведь с ним был еще грум, и ехали они в тильбюри, на паре лошадей.
– Верно, – согласился Брюммель. – И тем не менее, у меня такое мнение, что кому-нибудь, кто был бы в этом заинтересован, нетрудно было бы – в нужную минуту – найти способ избавиться и от грума, и от тильбюри, и даже от обеих лошадей.
– Мысль о том, что такое может случиться, приходил в голову и мне. Но говорить об этом мисс Тэвернер я не собираюсь.
Мистер Брюммель поставил на стол бокал и снова раскрыл свою табакерку.
– Сколько лет я вас знаю, Джулиан? – спросил он.
– Ровно восемнадцать, – ответил граф со зловещей готовностью.
– Не может быть! – произнес Брюммель с большим недоверием. – Ведь не могло же пройти столько лет, ну никак, с тех пор, как я вступил в полк.
– Вас официально зачислили в Десятый гусарский полк в июне девяносто четвертого, а покинули вы наш полк в девяносто восьмом, когда нас перевели в Манчестер, – непреклонно подтвердил свои слова граф.
– Это я помню! Значит, мне сейчас должно быть тридцать четыре или тридцать пять?
– Тридцать четыре, – произнес граф.
– Дорогой мой Джулиан! Умоляю вас, никому об этом не проговоритесь! – совершенно серьезным голосом попросил Брюммель.
– Ни за что! Так что же вы хотели мне сказать?
– О, только то, что все эти годы нашего с вами знакомства я всегда считал, что вы – человек, наделенный большой изобретательностью, – сказал Брюммель.
– Премного вам благодарен, – ответил граф. – Вам остается лишь добавить, что больше всего на руку мисс Тэвернер претендует некий капитан Аудлей, и тогда мы с вами прекрасно поймем друг друга.
– Однако я знаю вас уже восемнадцать лет, – возразил Брюммель. – И мне, честно говоря, кажется, что я видел еще одного претендента на ее руку – одного весьма приличного джентльмена, который, насколько я знаю, доводится ей кузеном.
– Сын адмирала Тэвернера, – быстро произнес граф. Брюммель кивнул.
– Да, однажды я встретил адмирала у Тэвернеров на Брук-стрит. Ну, это такой тип, скажу я вам, который дважды подвинет свою тарелку за супом. И я вполне допускаю, что сына такого человека можно заподозрить и чем угодно.