Опасное искушение

Уилкс Эйлин

— Просто «да»? Тебя не интересует, кого, как или почему?

— Я спрошу об оплате. Что я получу, если пройду проверку?

— Мадонна, — Патрик заерзал на стуле, возможно, повернулся к ней, — он абсолютно аморален. Нужно ли, чтобы такой человек работал на нас?

— С нами, — мягко поправила она. — Мы не можем позволить ему работать на нас. Он слишком опасен. Нужно сделать его союзником.

— Но если он не будет предан Ей всем сердцем, как мы сможем этого достичь?

О да, подумал Каллен. Патрик

справлялся с ролью получше, чем она, но разговор явно был придуман заранее. Они к чему-то клонили.

— Нужно убедиться, что у него имеются основания нам угодить. Во-первых, мы даруем ему кое-что из того, чего он желает. Во-вторых, сделаем так, чтобы без нас он не смог выжить. Каллен, так ты говоришь, что готов убить ради меня?

— Верно.

— Готов ты убить незнакомцев? Людей, которых никогда не встречал?

— Если сойдемся в цене. — У него скрутило живот, когда припомнился один из подслушанных разговоров.

— Тебе заплатят знанием. Власть я не делю.

Вот уж конечно.

— Хорошо бы жилье получше.

— Возможно. — Она снова удивилась. — Что если я попрошу тебя убить в волчьем обличье? Причем так, Чтобы сразу стало ясно, что это сделал лупус.

Каллен удивился. И счел нужным показать свои эмоции:

— Разве не нужно творить для вас магию?

— Может быть, позже, когда ты будешь в большей мере связан с нами. Что как раз и произойдет, когда ты совершишь убийство в волчьем обличье. Мы тебя используем для того, чтобы уничтожить…

— Хелен!

Похоже на то, что протестующий возглас Патрика прощупал вполне искренне. Незапланированно. Интересно.

Мы должны рассказать ему о нашей цели, Патрик. Он достаточно умен, чтобы додуматься до этого самостоятельно. Пусть лучше сейчас узнает, на что идет.

Патрик призадумался и, мгновение помедлив, сказал:

— Вы, как всегда, правы, Мадонна.

— Каллен, ты знаешь, кто я такая. Он кивнул:

— Телепат, и очень сильный. Один из редчайших Даров, — это потому, что обладатели этого Дара имеют тенденцию сходить с ума.

— Да. Через мой Дар Она может общаться со мной. Говорить и иногда через меня действовать. — Сейчас в голосе Хелен действительно взыграло чувство — горячечное затаенное волнение, трепетный пыл фанатизма. — За службу Она с избытком наградила меня, дала мне гораздо больше, чем я заслужила, но истинное счастье в общении с Ней. Я знаю, что Она желает, о чем мечтает. В том, чтобы добыть Ей желаемое, — моя радость и утешение. Но тебе могут прийтись не по вкусу Ее мечтания. Порой учителю нужно, чтобы ученики задавали вопросы.

— Что Она хочет?

— Для начала надо не дать пройти законопроект и гражданстве биотипов, и здесь мы уже почти преуспели. Но это только начало. Мы убьем много народу, Каллен. Большое количество людей по всей стране, причем все умрут насильственной

смертью. Эти убийства будут совершены лупи, и люди забудут речи о терпимости и а желании наделить их правами. Американцы возжелают истребить твойнарод, Каллен, потому что таково Ее желание. Уничтожить лупи.

Оказывается, в отсутствии глаз есть даже плюсы. Люди привыкли именно в них искать ответы на вопросы и читать чувства. А если глаз нет, то и прочесть негде, верно?

— Я сам по себе и не принадлежу ни к какому на роду, — сказал Каллен.

19

Утреннее солнце раскрасило постель полосами, проникавшими из вертикальных щелей жалюзи единственного окна. Спальня Лили была немногим больше камеры, где вчера вышагивал Рул, и почти такой же пустой. Кроме кровати тут находился комод, сверху которого стоял телевизор. Вот и вся обстановка, да еще большая гравюра без рамы над кроватью — что-то восточное припомнил Рул. С того места, где он лежал, картины он не видел.

Но не свет разбудил его, а груз весом девятнадцать фунтов, который сейчас восседал на его груди.

— Ты все еще не смирился, верно? — пробормотал Рул. Он не сделал ошибки и не шевельнул даже пальцем. Гарри очень гордился своим доминирующим положением и непременно пресек бы любое поползновение независимости со стороны Рула. — Ничего, привыкнешь.

Рулу тоже предстояло принять изменения в жизни, причем размеры бедствия он даже не мог себе отчетливо вообразить. Зато Рула ожидали и приятные бонусы. Сомнительно, что Гарри видел что-то хорошее для себя во вторжении Рула.

Лили сонно пробормотала что-то во сне и теснее прижалась к любовнику.

Когда Рул был маленьким, он читал сказки об Избранных, которые убивали и умирали друг за друга. То были волнующие героические сказания, которые так нравятся детям. Но также попадались назидательные истории о тех, кто не смог признать узы или приспособиться друг к другу. Страшные рассказы о самоубийстве и умопомешательстве.

И потом, Рул знал, что приключилось с Бенедиктом. Подробностей он не выспрашивал, зато видел результат. А также неясные очертания ран, которые так и не зажили.

Несмотря на эти мрачные истории, к самому положению Избранных относились с великим почтением. Этот Рул никак не мог понять. Быть Избранным означало обособиться от других лупи. А Рул и так отдалился от остальных членов клана из-за рождения и положения в социуме и не хотел, чтобы между ним и кланом встало что-то еще. К тому же он не желал, чтобы кто бы то ни было значил для него так много. Что сможет оправдать такой риск?

Лили повернулась на живот и при этом толкнула Рула локтем в бок. Нежность заполнила его сердце. Теперь он понял.