Опасное наследство

Ховард Стефани

Выпрямившись в кресле, она обратилась к этой широкой спине, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно ровнее:

— Боюсь, вы мне не поверите, но я в самом деле не знаю, о чем вы говорите. Все эти обвинения в тайных замыслах для меня совершенно непонятны.

Фелипе не отвечал. Он по-прежнему стоял, уставившись в окно.

Тем же ровным тоном Лиана заговорила снова:

— Единственная причина, по которой я прибыла сюда, — это ваша телеграмма. Я понятия не имела…

Конец фразы она произнесла с нескрываемым

недоверием в голосе. Неужели правда то, что он рассказал о наследстве? Неужели она стала владелицей этого дома и окружающего поместья?

— Не имели понятия? — грубо перебил он, даже не повернувшись к ней.

— Абсолютно! Откуда я могла знать? Я даже не представляла, что все это принадлежит бабушке Глории! Она никогда не писала мне об этом. Я не знала, что она была такой богатой!

Он насмешливо покачал головой и бросил на нее через плечо тяжелый взгляд.

— Ну конечно, вы не знали!

— Не знала! Правда!

Значит, он думал, что она строила какие-то козни, чтобы завладеть бабушкиным богатством, догадалась Лиана.

Такое подозрение с его стороны было оскорбительно и в то же время смешно. Лиана решительно затрясла головой.

— Представьте себе, я всегда думала, что бабушка живет в каком-нибудь уютном маленьком пригороде, в небольшом скромном бунгало под названием Эль-Дотадо!

Лиана улыбнулась про себя, вспомнив, как в аэропорту Буэнос-Айреса она остановила такси и попросила водителя отвезти ее в Эль-Дотадо. Тот оказался порядочным человеком и прежде, чем Лиана успела сесть в машину, назвал такую сумму, что от удивления у нее отвалилась челюсть. «Сеньорита, отсюда больше шестисот километров», — сообщил он. Только тогда Лиана поняла, что предстоит еще долгий путь на автобусе.

Так началась заключительная часть ее длительного и необычного путешествия. Автобус выехал из Буэнос-Айреса, пересек огромную равнину, носившую то же название, и, сделав еще две остановки, наконец доставил ее на ранчо — до смерти измученную.

— Я была совершенно потрясена, когда приехала сюда! — с жаром сказала Лиана.

— Не сомневаюсь, — холодно ответил Фелипе. Наконец-то он повернулся к ней лицом. — Наверное, дом оказался даже лучше, чем вы рассчитывали.

— Я ни на что не рассчитывала. — В гневе Лиана вскочила на ноги. Почему он позволяет себе так оскорблять ее! — Вы не имеете права… у вас нет никаких оснований… обвинять меня в подобных вещах!

— Вы ошиблись дважды, — спокойно заметил Фелипе, сделав шаг в ее сторону. — У меня есть полное право и достаточно оснований, чтобы обвинять вас, сеньорита, в том, что вы — обыкновенная вымогательница!

Неожиданно он оказался совсем близко от нее, и Лиана почувствовала жар, исходящий от его тела. Даже не прикасаясь к нему, она ощутила шелковистость его черных волос. Что-то подсказало ей, что этот человек очень опасен. Лиане пришлось собрать всю силу

воли, чтобы не отпрянуть назад.

Она твердо выдержала его взгляд, излучавший властность и силу, и снова, как в первый момент встречи, почувствовала, что он принадлежит к числу тех мужчин, которые без колебаний отдаются страсти или идее и добиваются своего, чего бы это им ни стоило…

Он правильно сказал — опасно иметь в его лице врага.

— Я не вымогательница, — с достоинством ответила Лиана.

Он цинично усмехнулся.

— Нет? Как же вы себя называете? Что можно сказать о молодой умной женщине, которая расчетливо манипулирует умирающей старухой, чтобы выманить у нее наследство?

На мгновение Лиана потеряла дар речи. Прищурив свои миндалевидные глаза, она переспросила:

— Умирающей? Что вы хотите этим сказать? Я знала, что бабушка Глория уже стара, но понятия не имела, что она умирает.

— Точно так же, как не имели понятия о ее богатстве, да? — Взгляд его черных глаз говорил о том, что он ей совершенно не верит. — Вы что, глупый невинный ребенок?

Эти слова прозвучали так, словно он говорил: «Ну и артистка! Бессовестная лгунья!» Именно эти мысли ясно выражала каждая черточка его лица.

Лиана выпрямилась.

— Вы абсолютно заблуждаетесь в отношении меня. Когда я говорю, что понятия не имела о богатстве бабушки Глории и о том, что она умирает, это может звучать как наивность, в которую трудно поверить. Тем не менее клянусь вам, что это правда.

— То есть вы не знали, что последние два года тиа Глория была прикована к постели и умирала от сердечной болезни? Так вас надо понимать?

— Да, не знала, я же сказала! Бабушка никогда не писала мне об этом. Ни малейшего намека!

— И никогда не упоминала про поместье, дом и так далее? Не писала о том, что была одной из богатейших женщин в нашей провинции?

— Никогда! Клянусь вам, не упоминала ни словом. Я, конечно, не представляла ее бедной, но всегда думала, что она просто женщина среднего достатка.

— Среднего достатка! Как изысканно вы выражаетесь! Да-а, я вижу, вы тщательно отрепетировали свою роль! — Презрительно фыркнув, Фелипе отошел от нее, взял с кофейного столика свою банку с пивом и разом осушил ее до дна., Затем он снова повернулся к Лиане.

— Даже если вы, сеньорита, говорите правду и бабушка ничего не писала вам ни о богатстве, ни о болезни, вы должны были знать обо всем от матери. Ваша мать родилась и воспитывалась здесь. По крайней мере она могла сказать вам, что бабушка Глория — женщина далеко не среднего достатка!

Ваша мать. Он упомянул ее маму… Чувство горечи, которое она носила в глубине души, вдруг прорвалось наружу.

У Лианы перехватило дыхание и на глазах выступили слезы. Она быстро отвернулась и сделала глубокий вдох, пытаясь обрести спокойствие.