Опасное наваждение

Питерс Натали

– Кроме чего? – сонно поинтересовался Сет.

– Если бы ты был настоящим цыганом, то у тебя были бы жена и много детей. Зачем же еще человек живет на свете, если не для этого?

– Он живет ради удовольствия, – сказал Сет. – И чтобы обеспечивать свою очень требовательную и дорогую любовницу. Я не могу позволить себе жениться.

– Есть одно простое решение. Женись на своей любовнице.

Сет фыркнул.

– Я дал тебе слишком много свободного времени, Рони, – заметил он, – и ты думаешь черт знает о чем.

Я проснулась еще до рассвета. Кровать

рядом со мной была пуста. Когда я прошла в комнату рядом со спальней, то увидела, что Сет сидит в кресле у открытого окна. В руке он держал бокал с вином. Казалось, он вовсе не ложился этой ночью.

Когда я вошла, Сет даже не повернул головы в мою сторону. Я поежилась от утренней прохлады и плотнее запахнула пеньюар. Он был такого же голубого цвета, как и ночная рубашка.

– Я хочу поговорить с тобой, Сет. – Он не шевельнулся, поэтому я сама взяла стул и села рядом. – Сегодня утром меня тошнило. И вчера тоже. Ты помнишь, несколько дней назад, в театре, я чуть не потеряла сознание. Мне кажется, я беременна.

Сет поднял голову. Его глаза были серыми, как утреннее небо за окном. Они обежали мою все еще стройную фигуру.

– Ты уверена?

– Уже почти два месяца.

– Проклятие. – Сет встал и осушил свой бокал, затем прошел к столику и налил еще.

– Ты пьешь всегда, когда расстроен, – тихо заметила я.

– Мои привычки тебя не касаются!

– И ты всегда злишься, когда я об этом говорю.

– Я злюсь, когда кто-либо вмешивается в мои дела! – Было что-то по-детски демонстративное в том, как он залпом выпил еще один бокал.

– Все, что ты делаешь сейчас, стало моим делом. Ты же отец моего будущего ребенка.

– Ты в этом уверена?

– Пожалуйста, не надо так говорить. Ты же знаешь, что я не была ни с кем, кроме тебя.

– Откуда мне знать. – Сет отошел к окну и стал наблюдать за шедшим по улице старьевщиком. – Проклятие! Почему, черт побери, ты ничего не сделала, чтобы этого не случилось? – Я недоуменно посмотрела на него. – Черт побери, – повторил Сет громко, – ты жила с этой шлюхой Одеттой Морней почти год. Неужели она тебя ничему не научила? Как ты думаешь, почему подобные ей женщины ухитряются не беременеть? Думаешь, только по счастливой случайности?

– Не понимаю. – Меня мутило, и я обхватила руками живот. – Разве я в чем-то виновата? Это ведь очень хорошо и правильно – иметь ребенка.

– Тебе придется избавиться от него. Я похолодела.

– Что ты имеешь в виду?

– Избавиться от него! – Сет надвигался на меня, как разъяренный бык. – В этом районе есть по меньшей мере дюжина врачей, которые делают аборты по пять или шесть раз в неделю. Черт, Рони, ты что, совсем ничего об этом не знаешь?

Откуда мне было знать? Никто мне ничего не рассказывал.

– Нет! Я не позволю сделать над собой такое.

– У тебя нет выбора, – холодно сказал он. – Думаешь, я хочу взвалить на себя еще и ребенка? Опять твои цыганские штучки, лишь бы заставить меня жениться. Так вот, вам не повезло, леди, меня не прельщает мысль жениться на тебе или изображать отца твоему ублюдку.

Наши отношения чисто деловые, не больше.

– Да, – сказала я, – а прошлой ночью у нас была деловая встреча. Каким же ты можешь быть глупцом. Ты ведь сейчас убедил себя, что ненавидишь меня. Почему? Я ничего плохого тебе не сделала. Ты полностью подчинил меня своей воле, заработал кучу денег с моей помощью. Я тебя не понимаю. Мне кажется, ты ненавидишь всех женщин, а больше всех ты ненавидишь сам себя. Поэтому и отупляешь свой мозг алкоголем и не можешь жить без карт и путешествий. Ты считаешь, что таким образом сбежишь от себя самого, но ты сильно ошибаешься.

– Заткнись! Я не позволю тебе…

– Мне тебя жаль, – тихо продолжала я. – Твоя душа так же изуродована, как и нога!

Сет внезапно и очень сильно ударил меня. От боли и неожиданности на моих глазах выступили слезы.

– Жаль, что я не привез тебя в твой табор днем раньше, – резко сказал он.

Я молча смотрела на Сета. Он хотел, чтобы я умерла, так же, как и мой ребенок. Я медленно повернулась и вышла из комнаты. Закрыв за собой дверь спальни, я повернула ключ в замке: мне необходимо было побыть одной.

Мне было так плохо, что я едва дышала. Жизнь моя закончилась: Сет хотел вырезать ребенка из моего тела, а я не могла остановить его. Я не могла сбежать от него. Или все-таки могла?

Я поискала среди своих вещей белую сорочку, которую мне когда-то доставили по ошибке. Сначала я собиралась немедленно вернуть ее в магазин, но Сет посоветовал не беспокоиться по пустякам. Это была очень красивая вещица, мягкая, шелковистая и ослепительно белая, как сама смерть. Я сняла свой голубой пеньюар и ночную рубашку и надела ту сорочку – впервые в жизни на мне было что-то белое. Сорочка казалась холодной, как снег.

Я открыла футляр Сета с принадлежностями для бритья. Внутри, на бархатной обивке, лежали две остро заточенные бритвы. Я провела большим пальцем по краю одной из них и поежилась.

Не требовалось больше никаких приготовлений. Я прошла к окну, где было светло и резким движением сделала глубокий надрез на левом запястье. Лезвие было настолько острым, что вначале я даже не почувствовала боли. Сразу же потекла кровь, капая на пол. Неуклюже двигая левой рукой, я сделала такой же надрез на правом запястье. Помню, я еще подумала, что надо было все делать наоборот и начинать с правой стороны. Кровь выливалась толчками – вместе с ударами моего сердца.

Я не боялась умереть, напротив, на душе стало странно легко: куда-то исчезла грусть, которая тяготила меня все то время, что я жила с Сетом.

Потоки крови были очень красивы. Я быстро ослабела и опустилась на пол, придерживаясь рукой за подоконник. Кровь текла вниз по рукам, пропитывая белую рубашку. Мною овладела какая-то нежная истома, немного похожая на ту, что я чувствовала, занимаясь любовью с Сетом.

Внезапно рядом раздался голос. Это был Любов. Он смеялся.

«Цыган, который сбегает от опасности, не трус, а тот, что остается и его съедают волки, – круглый дурак».