Опасное пари
Шрифт:
— Я только повторяю ваши интонации, милорд.
В ответ он зло прошипел:
— И перестаньте называть меня «милорд»! Да еще таким тоном…
— Как прикажете, милорд, — кротко произнесла Элли.
Он смерил ее бешеным взглядом, прошел немного вперед и вновь остановился — на сей раз под портретом дамы с невероятно высокой прической, густо напудренной и украшенной алыми розами.
Равенворт постарался взять себя в руки и заговорил уже более спокойным тоном:
— Хорошо. Пусть я ошибся и неправильно истолковал ваш взгляд. И
Элли устало вздохнула и согласилась:
— Да. Мне хорошо известна его репутация.
— Из этого я могу заключить только одно: вам позарез понадобилась его табакерка. Интересно — зачем? — Он впился своими ледяными серыми глазами в лицо девушки.
Элли гордо задрала подбородок и отвернулась.
— Не понимаю, что вам за дело до этого, — пробормотала она куда-то в сторону.
— Есть, есть дело! Несколько дней тому назад мой друг, лорд Барроу, рассказал, что вы выпросили у него на время его табакерку.
— Ничего я не выпрашивала! Просто сказала, что хочу ее иметь, и он мне тут же ее отдал. — Элли самой было противно слушать себя. Детский лепет какой-то!
— Но зачем?
— А вот это не ваше дело!
Элли прикусила губу. Да нет, пожалуй, это как раз его дело. Ведь третья-то табакерка принадлежит Равенворту!
— Неправда. Вопрос касается моего друга. А он, насколько мне известно, любит вас и собирается на вас жениться.
Элли молча пожала плечами.
— Так почему же вы ему ничего не объяснили? — продолжал Равенворт. — Почему не сказали, зачем вам это нужно?
— Я была уверена, что он верит мне и не нуждается в каких-либо объяснениях.
— Он, может быть, и не нуждается, а вот я хотел бы получить ваши объяснения, мисс Дирборн. Итак, сначала табакерка Чарльза, потом Крессинга. Следует полагать, что теперь вы попросите табакерку у меня? — ехидно спросил он.
Ну что Элли могла поделать? Да ничего! Она глубоко вздохнула и просто ответила:
— Да.
Равенворт был так ошарашен, что на какое-то время потерял дар речи. Он некоторое время молча смотрел на Элли, наконец поморщился и воскликнул:
— Это несерьезно! Вы меня разыгрываете!
Теперь пришла очередь Элли разозлиться.
— Вот как? — поинтересовалась она, и голос ее был полон яда. — Вы хотите сказать, что я недостойна просить табакерку у такого утонченного человека, как лорд Равенворт? Ну конечно, разве может соваться со своими просьбами к Законодателю Мод какая-то букашка!
О, как захотелось Равенворту сказать все, что он думает о ней — о дерзкой, нахальной девчонке с ангельским личиком! О том, как она раздражает его своими идиотскими выходками!
Но он сдержался, поиграл желваками и ответил довольно сдержанно:
— Вы испорченная девчонка, мисс Дирборн, и более ничего.
Наступило молчание. Элли помнила, что они не одни в галерее, более того, она заметила, что
Но сначала необходимо выиграть пари…
Так они и стояли с Равенвортом друг перед другом — задрав подбородки, сжав кулаки. В тишине галереи послышались далекие звуки арфы — это мисс Хэтфилд начала свое выступление в гостиной. В дальнем конце отворилась дверь, отчего звуки арфы на время стали громче и ближе. Затем дверь вновь закрылась, и музыка стихла. Элли обернулась и обнаружила, что в галерею вошла миссис Уорнхолл, а вместе с нею… Господи боже мой, неужели сам герцог Веллингтон?!
Несмотря на свои сорок с лишним лет, герцог выглядел молодо. Его глаза были полны жизненной силы, а в густых каштановых волосах не серебрился ни один седой волос. И нужно же было Элли впервые увидеть этого великого человека в такой неподходящий момент!
Голос герцога — громкий, командный — наполнил все пространство галереи:
— О, да это же майор Стоунсфилд?
Заветное имя громом ударило в уши Элли. Она растерянно обернулась на стоящего у нее за спиной Равен-ворта. Конечно, в галерее полумрак, но разве можно так ошибиться?..
Герцог же быстрым шагом направился к ним, держа под руку хозяйку дома, и радостно повторил:
— Да, конечно, это майор Стоунсфилд! Какими судьбами? Черт побери, до чего же я рад видеть вас!
Он протянул руку виконту. Элли ахнула и шепнула через плечо:
— Он с ума сошел! Принял вас за Стоунсфилда! Что бы это значило?
Но Равенворт вытянулся в струнку, облизнул пересохшие от волнения губы и ответил, пожимая руку герцога:
— И я бесконечно рад видеть вас, ваша светлость. Позвольте лишь заметить, что я не называюсь больше Стоунсфилдом.
— Ах, ну да, конечно. Теперь вы Равенворт.
— Совершенно верно, ваша светлость.
В голосе виконта слышались уважительные нотки — так обычно обращаются к командиру младшие по званию.
— А кто это с вами? Нет-нет, постойте, я хочу догадаться сам! Азартный Игрок, верно? Мне говорил о вас барон Барроу. Давно хотел увидеться с вами, мисс Дирфилд.
— Дирборн, ваша светлость, — машинально поправила герцога Элли и добавила, низко присев в реверансе: — Когда я была девчонкой, то прочитывала от корки до корки все газеты, в которых писали о войне.
Герцог удовлетворенно улыбнулся.
— В таком случае у вас есть о чем поговорить со Стоунсфилдом… э-э… с Равенвортом, я хотел сказать. Он был превосходным офицером. Любил и берег своих солдат, заботился о каждом из них… — Герцог еще раз взглянул на Равенворта, на Элли, затем кивнул головой и обратился к своей спутнице: — Знаете, Софрония, давайте посмотрим портреты как-нибудь в другой раз. В более подходящее время…