Опасное пари
Шрифт:
— Вы, разумеется, вправе не говорить мне ничего. Я человек воспитанный и не стану ни о чем допытываться. Однако… — Он взглянул в глаза Элли. О, как же он любовался сам собою в эту минуту! — Однако, не зная ситуации, я не могу отдать вам то, о чем вы просите. Ибо не уверен — не послужит ли мой поступок еще большему углублению ваших затруднений.
То, что все мужчины обманщики, Элли знала и раньше, но сейчас лишний раз в этом убедилась. Барон замолчал и продолжал пожирать взглядом ее губы. Желания этого развратника были столь явными, что
Пытаясь успокоиться, она обвела взглядом ярко освещенный зал. Возле камина в дальнем углу о чем-то оживленно беседовали Фанни и лорд Барроу. Вот промелькнули перья леди Вудкотт, развевающиеся так широко, что никто при всем желании не мог бы приблизиться к тетушке ближе чем на два шага. А вот и еще одна знакомая фигура — лорд Равенворт явно кого-то высматривает. Может быть, ее? Элли почти бессознательно махнула виконту рукой, и в этот момент у нее в голове родилась мысль, за которую она немедленно уцепилась.
— А что, если нам сыграть на вашу табакерку, милорд? — обратилась она к Крессингу. — Или еще лучше — просто вытянуть карту.
Он удивленно поднял бровь. Звучит заманчиво, но известно ли этой юной леди, что лорд Крессинг никогда не проигрывал в такую игру? А впрочем…
— Любопытно, — ответил барон, и глаза его загорелись. — Очень любопытно. — Он широко улыбнулся и с коварной улыбкой спросил: — А что я получу, если выиграю? Очень хотелось бы узнать.
Он окинул Элли внимательным взглядом и скользнул тонкими пальцами по ее руке, затянутой в высокую бледно-зеленую перчатку. Элли сжалась и чуть не вскрикнула от прикосновения барона, как если бы коснулась холодной ядовитой змеи.
— Так что же вы предложите, Азартный Игрок? — выдохнул он прямо ей в ухо.
Неизвестно, что сотворила бы Элли с лордом Крессингом в следующую секунду. Об этом можно только гадать. А не сотворила она ничего только потому, что услышала рядом знакомый голос:
— Не могу не сказать, что сегодня вы выглядите просто восхитительно, мисс Дирборн.
Равенворт поклонился ей, затем Крессингу, который поспешно отступил на шаг от Элли и в свою очередь поклонился виконту.
— К вашим услугам, Равенворт, — сказал он.
Элли вздохнула с облегчением. Само небо послало ей Равенворта! Без него она, пожалуй, не выбралась бы из этой ситуации.
— У меня к вам просьба, милорд. Видите ли, мы с лордом Крессингом решили сыграть в «больше — меньше», но никак не можем договориться о ставке. — Она отвела глаза, стараясь не смотреть на барона. — Может быть, вы поможете нам? Лорд Крессинг готов поставить свою табакерку, а я… я ничего не могу придумать в ответ. Что бы вы предложили на моем месте?
Равенворт посмотрел на Элли довольно холодно, достал собственную табакерку из кармана, прихватил щепотку табака, понюхал, закрыл
— Нет ничего проще, — наконец сказал он. — Скажите, у вас есть пудреница?
Элли едва не подпрыгнула от восторга. И как это она сама не додумалась?!
— Конечно же! — воскликнула она. — Табакерка против пудреницы!
Элли хлопнула в ладоши и, не дожидаясь согласия барона, чуть ли не бегом бросилась назад, к карточным столам. Равенворт и Крессинг поспешили за ней. Такая процессия не могла не привлечь к себе внимания, и они еще по пути стали обрастать толпой зрителей — так сбегаются уличные деревенские мальчишки, услышав рожок подъезжающего почтальона.
Элли и лорд Крессинг снова оказались друг против друга все за тем же столиком, и Элли выложила на его полированную темно-красную крышку массивную золотую пудреницу, украшенную рубинами. Крессингу ничего не оставалось, как достать из кармана свою знаменитую табакерку и положить ее рядом. Он помедлил, прежде чем убрал с табакерки руку, и Элли сразу вспомнила, как дорога барону эта вещь.
На какое-то мгновение она даже пожалела о том, что лорд Крессинг по вине Джорджа оказался вовлеченным в их дурацкое пари.
Но, проследив за взглядом барона, Элли с удивлением обнаружила, что тот смотрит вовсе не на свое сокровище, а на ее пудреницу! Это был взгляд ростовщика — точно, до последней гинеи оценивающий стоимость вещи.
«А ведь он, похоже, наврал по поводу своей табакерки!» — промелькнуло в голове Элли. И тут же ей припомнилось, как кто-то говорил, что имение барона пришло в полный упадок, может быть, и вовсе заложено…
Равенворт пододвинул себе стул, и по толпе зрителей пролетел вздох. Предстояло любопытное зрелище, очень любопытное.
Только сейчас Элли заметила, что столик пуст, и воскликнула:
— Вот незадача-то! Мы забыли взять карты!
Но Крессинг улыбнулся, вынул из кармана сюртука распечатанную колоду и, перемешав ее, положил на стол перед Элли.
— Прошу вас «снять», мадемуазель.
В комнате стало тихо. Элли протянула затянутую в перчатку руку, чувствуя, как дрожат у нее пальцы, но тут… Тут в воздухе мелькнула другая рука — рука Равенворта — и ловко смахнула колоду со стола из-под самого носа Азартного Игрока.
— Эй, какого черта?! — совсем не по-дамски вскрикнула Элли.
Она повернула голову к Равенворту, готовая испепелить его взглядом, сказать все, что она о нем думает…
Но виконт смотрел не на нее. Его серые, потемневшие глаза сверлили лицо Крессинга.
— Так не годится, — неестественно спокойным тоном произнес Равенворт. — Я не позволю мисс Дир-борн рисковать пудреницей, играя краплеными картами.
Если и до этого в комнате было тихо, то теперь тишина стала звенящей. Лишь один звук нарушил ее — звук скрипнувшего под Крессингом стула, когда он выпрямился на нем. Лицо барона, всегда мертвенно-бледное, пошло багровыми пятнами, и он воскликнул: